Lux ex Tenebris

Единственное, что выдало леди Лорианну - она чуть вздрогнула, ощутив пальцы мужчины на своей коже, едва прикрытой тонкой тканью ночного одеяния, но тут же её глаза сузились, и женщина с торжествующе-презрительной ухмылкой посмотрела на дочь:
- Да ты ещё и не одна... Как низко ты пала! Позволила какому-то мужчине вмешиваться в твою жизнь!

- Мама, прекрати... - Лель старалась сохранять спокойствие, хотя в ней уже начинал закипать гнев, - Мне нужно от тебя совсем немного. Лишь информация. И я снова исчезну, чтобы никогда больше не возвращаться в Грану.

- За что же ты так ненавидишь ее? - с жалостью в голосе прошептал полуэльф.

- Ненавижу? - эльфийка не смогла скрыть своего изумления и попыталась обернуться, чтобы разглядеть мужчину, - Я не ненавижу. Я. Разочарована.

- И поэтому ты перекинула ей свое проклятие? - мужчина рукой повернул ее голову, чтобы она смотрела только на дочь. - Или просто позволяешь ей нести его? Твое разочарование стоит того, чтобы твоя дочь жила, прячась от всех, обрекая себя на одиночество? Твое разочарование стоит ... чести семьи? - ласково произнес Талирон.

- Если бы... - Лорианна не пыталась освободиться из рук мужчины, прекрасно понимая, что она слабее физически, а если и попытается позвать на помощь, то к тому времени, когда в спальне окажутся охранники, её шея будет сломана, - Если бы она... не предала семью... и делала бы то, что решаю я... проклятие никогда не активировалось бы...

Леди пыталась сохранять спокойствие и отстранённость, осознавая, что двоим противникам она сейчас ничего не сможет противопоставить. А умирать она не собиралась. Пока.

- Значит, о проклятии тебе известно? - Лелианте сейчас была отражением своей матери - подчёркнуто спокойна, нарочито небрежна, опасно напряжена.

- Расскажи, красавица, от тебя не убудет, - подбодрил Талирон.

- Так хочешь сохранить свою жизнь? - Лорианна Рингвенир усмехнулась и расслабилась, чуть поведя плечами и позволяя пальцам мужчины касаться её бархатной ухоженной кожи, а затем с улыбкой превосходства посмотрела на дочь.

Леди была красива. Красива благородной аристократичной красотой, которая оставила без сна многих мужчин. Но красота для неё была лишь оружием, помогающим манипулировать мужчинами - не более и не менее.

Лель хотела что-то спросить, но промолчала, посчитав, что, возможно, если мать расслабится и попробует свои чары на Талироне, она станет более разговорчивой. В том, что мужчина не поддастся её очарованию, девушка почему-то не сомневалась.

"Ты позволишь мне... поиграть в ее игру? - шепнул брюнет подруге по ментальной связи. - Пусть поверит, что она здесь главная," - и ослабил пальцы на плече женщины, готовый в случае отказа девушки вернуть их на место.

"Я доверяю тебе, Тал..." - Лелианте даже не улыбнулась, боясь выдать их мысленный диалог, но посмотрела в его синие глаза дольше необходимого, что не было оставлено без внимания Лорианой.

- Он тебе дорог, не правда ли? - Леди смотрела на дочь немигающим змеиным взглядом, - Только это могло запустить проклятие. А вот дорога ли ему ты?...

Эльфийка томно вздохнула, от чего её высокая грудь качнулась под лёгкой полупрозрачной тканью, и нежно проворковала: - Ты так и не ответил, незнакомец. Ты так хочешь сохранить свою жизнь?

"Интересно, - подумал вдруг Талирон. - А что если она увидит мои глаза?"

- А ты можешь предложить нечто более интересное, чем твоя дочь? - полуэльф повернул женщину к себе. Сейчас ему точно не надо было, чтобы она видела реакцию Лель. Он надеялся, что голосом она сможет подыграть ему, но вот мимика подводила и лучших. - Ты даже не представляешь, какова она ... - он специально осекся, пусть Лориана додумывает сама. И говорил он таким тоном, смотрел на женщину так, словно и не было в комнате сейчас Лель.

- А каков ты? Незнакомец, так и не ответивший на мой вопрос? - Женщина, осознавая свою красоту ухоженной и уверенной в себе самки, откинула голову и повела плечом, позволяя тонкой бретельке соскользнуть с плеча, практически обнажая грудь. Лорианна в совершенстве владела этим оружием, данным ей самой природой - красотой... И за её долгую жизнь ещё никто из мужчин не смог устоять против этой неодолимой дурманящей силы... заставляющей забывать обо всём, кроме совершенного тела.
Лель, стиснув зубы практически до скрипа, сжала подлокотники кресла напряжёнными пальцами и подавила вздох ревности и боли.

"Она красива, как ледяная статуя, - шепнул он девушке, одновременно проводя пальцем по плечу женщины и опуская бретельку ниже, восхищенно глядя на нее. - И пуста так же. Каким же надо быть идиотом, чтобы повестись на нее..." - и только тот, кто хорошо знал его, кто видел настоящее восхищение в его глазах, мог понять, что Тал всего лишь играет.

- А я хорош, - ответил он Лорианне. - Вот только жить мне осталось, по всей видимости, недолго. Как с этим быть? - казалось, он совсем забыл о девушке в кресле, а в голосе слышалось огорчение.

- Проклятие... наложила не я... И снимать его... не мне... - Леди Лорианна томно вздохнула и провела ладонями по плечам Талирона, следя за его реакцией из-под длинных ресниц. Да, он был хорош. Красив не смазливой красотой, а мужской. И под одеждой угадывалось тренированное тело воина... Но Лорианна уже очень давно, а возможно, никогда, не испытывала истинной страсти. Лишь играла в неё.

- Возможно... - женщина эротично выгнулась, позволяя ночной сорочке соскользнуть с плеч, - Если моя дочь... возненавидит тебя... Это аннулирует твой смертный приговор.

Лорианна говорила так, словно знала все тонкости проклятия, но для неё весь этот диалог был игрой. Способом уязвить дочь, которая когда-то предала её...

А Лель сидела, вжавшись в кресло, и кусала губы, едва удерживая себя от того, чтобы вскочить и залепить матери пощёчину, вырывая Талирона из её рук.

- Мм ... - а имя этой ведьмы я узнать могу? Ну так, на тот случай, если такой способ не поможет? - казалось, полуэльф полностью во власти женских чар, но... как же наивно она выглядела?! Ну вот как, скажите как могла такая женщина вдруг воспылать страстью к тому, кого она ни разу не видела, даже имени не знала? И как она могла поверить, что он ответит ей тем же?! Да еще и на глазах той, с кем пришел, с которой до сего момента намеревался соединить свою жизнь. Но если все это игра, если Лорианна думает, что он такой простак, пусть думает так дальше.

- У неё... нет имени... - Лореанна, всё так же играя роль женщины, воспылавшей страстью к мужчине, прижалась к его груди и потянулась губами к губам. Она была умелой любовницей - и она это знала, но сейчас эта игра доставляла ей особое удовольствие - она хотела показать дочери, как ненадёжна мужская преданность и верность.

- Хватит! Тал, я не могу на это смотреть... - Лель вскочила, нервно сжимая ладони в кулаки и дрожа от ярости.

Восхищение в глазах мужчины тут же сменилось безразличием, словно перед ним была не красивая женщина, а кусок бревна. Там, где только что нежно покоилась его рука, вдруг оказалось его колено. Талирон придавил женщину к постели, чуть надавив под грудью, и достал кинжал.

- Нет-нет, убивать тебя я не собираюсь. Но ты так гордишься своей красотой ... - в его бархатном голосе сейчас слышались презрительные нотки, но лишь едва. - Я могу сделать так, чтобы ни один мужчина не посмотрел на тебя больше с восхищением. Только с жалостью. Так как нам найти эту ведьму?.. - лезвие опустилось плашмя на щеку женщины, стоило ей только дернуться, и потечет кровь.

- И-ди-от. - По слогам произнесла Лореанна, испепеляя взглядом мужчину, которого только что обнимала. Страха в ней не было, лишь холодный гнев, заставлявший выплёвывать слова, - Вы так хотите снять проклятие?! Лелианте жива лишь благодаря ему! Она должна была быть отдана колдунье на закланье 37 лет назад! И каждый день её жизни оплачен кровью тех, кто ей дорог! И кому дорога она! Хотите это изменить?! Идите к Храму Гайфирансии на юг от Граны - вам не понадобится имя колдуньи, чтобы найти её! Все тропы ведут к ней. Но вернёшься оттуда только ты.

Эльфийка начала тихо и зло смеяться, не обращая внимания на то, что возле её щеки было острое лезвие.

- Нет, не снимаемых заклятий, - повторил Талирон слова Кесеры. - Ты потому так холодна с дочерью? Так дрожишь за свою шкуру, что тебе проще потерять дочь? Плюйся ядом сколько хочешь, он выветрился от времени. Прощай, надеюсь больше никогда не увидеть твое куклячье лицо, - мужчина не позволил кинжалу оставить кровавый след, только белая полоса от сильного надавливания осталась недолгим напоминанием о нем. Брюнет поднялся с кровати и обнял Лель. - И чтобы ты понимала, насколько я хорош ... - он поцеловал девушку в губы.

Нет, это не было показухой. Талирон хотел показать, насколько чары женщины не действовали на него, уязвить ее самолюбие. Но вместе с тем и приободрить Лель, дать понять, что он здесь, он её, никуда не делся, что они справятся со всеми трудностями. А в слова Лорианы он не поверил. Вернее, не поверил в ту часть, где говорилось о том, что вернется только один. Талирон продолжал верить, что все будет хорошо.

Всего лишь на мгновение в сине-голубых глазах Лореанны Рингвенир мелькнула тень зависти - её-то никто и никогда не целовал с такой искренностью и нежностью... Но это была лишь секундная слабость и губы женщины сложились в недобрый оскал.

- Убирайтесь. Из моего. Дома. - Её слова были холодными, как льдинки, и такими же острыми, хотя эльфийка и не подумала вскочить и позвать внутреннюю охрану - дело было слишком личным, а ей совсем не хотелось, чтобы утром по Гране расползлись слухи, что объявилась вторая дочь леди Рингвенир, о судьбе которой молчали уже 16 лет.

А Лелианте со страстью и какой-то обреченностью отвечала на поцелуй Талирона - она поняла, о какой ведьме говорила мать. У неё действительно не было имени, все называли её просто Ведьма. И пугали малых детей рассказами о том, что она приносит в жертву младенцев, пьёт кровь и способна проклясть до седьмого колена - и теперь Лель сомневалась в том, что это лишь сказки для того, чтобы сделать детей послушными.

- Пойдём... - Девушка прошептала это прямо в губы Тала, со вздохом оборвав поцелуй, и посмотрела в его глаза с затаённой печалью.

Талирон чувствовал состояние девушки, её страх - она явно поняла, о ком идёт речь. Что же, с ведьмами он дело имел и знал, что не все они, даже большинство, не были злом во плоти. Да, совершали ужасные поступки, да, требовали непомерную плату за свои услуги, но вместе с тем делали и хорошие вещи. Не все. И не всегда. Но все же. Он знал, даже с ведьмой можно договориться, коль скоро она не демон, а человек из плоти и крови со всеми человеческими слабостями.

- Идём, родная, мы выяснили, что хотели, - улыбнулся Тал, все ещё стараясь подбодрить девушку. - А ты... Ты, кажется, перехитрила саму себя. Надеюсь, ты счастлива в своём одиночестве, - сказал он женщине в постели и скрылся в окне вслед за Лель.

Лелианте уходила без прощания, не сказав матери напоследок ни единого слова - нечего было говорить. Каждая из них выбрала свою судьбу... Одна - свободу и любовь, другая - власть и одиночество.

Спустившись на улицу тем же путем, по стене, девушка прижалась к Талирону, словно искала у него защиты и поддержки - такой разбитой и слабой она не чувствовала себя никогда.

- Нам нужно вернуться за лошадьми, Тал... - наконец она выдавила из себя фразу и подозрительно шмыгнула носом.

Подняв голову девушки за подбородок, брюнет снова приник к её губам - не знал он другого способа успокоить и подбодрить. Он не беспокоился, что их увидят, а если и увидят и начнут приставать, им же хуже. После общения с премилой леди Рингвенир у Талирона было желание кому-нибудь дать в морду.

- Я знаю ведьм, я двадцать лет с ними прожил, - тихо сказал он. - Не все они, даже большинство, далеко не вселенское зло. Если твоя мать не соврала, ты нужна была ведьме младенцем. А взрослой ты ей без надобности. Так что не настраивай себя ни на что, просто придём, поговорим, а там видно будет, - Талирон говорил сейчас с эльфийкой, почти как с дитём малым, но как ещё успокоить и поддержать её, он не знал, не умел, имея прежде дела с женщинами, которые никогда не показывали своей слабости.

- Я сейчас успокоюсь... - Лель сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, медленно приходя в себя. Общение с матерью далось ей тяжелее, чем она думала, но главное было сделано - девушка теперь знала, куда двигаться дальше. Она стиснула зубы и посмотрела мимо Талирона, стараясь говорить спокойно, - Возьмём лошадей и на юг. Там лес. В нем и найдём ведьму.

- Посмотри на меня, - попросил Талирон. Не нравилось ему состояние Лель, не нравилось, что она не смотрит на него. Казалось, что она знает об этой ведьме. Знает и боится.

Девушка подняла глаза на Талирона, пытаясь спрятать выражение затаенной муки, и растянула губы в неискренней улыбке: - Нам пора покидать Грану, радость моя... Ночи коротки.

- Лель, родная, скажи мне, чего я не знаю - вместе бояться сподручнее, а, - Талирон снова прижал девушку к себе, пытаясь передать свою силу и уверенность в лучшем.

- Об этой ведьме ходят очень плохие слухи, Тал... - Лелианте прижалась лбом к его плечу и обняла за талию, будто не было сейчас для неё ничего важнее, нежели чувствовать мужчину рядом, - Она приносит кровавые жертвы. Она жестока и мстительна. И живёт очень-очень давно, потому что никто не вспомнит время, когда её не было. У меня в голове не укладывается, как мать могла пойти к ней! Но спрашивать об этом я не хочу... Я бы попросила тебя не ходить со мной к ней, но мне слишком страшно. И ты всё равно меня не послушаешь...

- Верно, больше не послушаю, - согласился мужчина, не разжимая рук. - Я привык слушаться женщин, с которыми делю постель, для меня это было естественно, я даже не задумывался, что можно ослушаться, высказать свое мнение. Теперь я понял, что могу. Даже должен. Так что мы пойдем вместе. До конца. И даже не думай, так просто ты от меня не отделаешься. А теперь возвращаемся, - он повел подругу обратно, не убирая руки с ее плеч, будто боялся, что стоит ему разжать руки, и она исчезнет.

- Ты меняешься, Талирон... - Девушка была задумчива и молчалива всю дорогу до их импровизированного лагеря. Она не знала, чем обернётся диалог с ведьмой, но откладывать было нельзя. Оседлав лошадь, Лель вздохнула и обернулась к мужчине, пытаясь бодро улыбнуться.

Нет-нет-нет, так не пойдет. Слишком уж одиноко и потерянно выглядела сейчас Лель на своей кобылке... довольно крепкой кобылке ... С самой что ни на есть невинной физиономией Талирон накрутил поводья своего жеребца себе на руку и запрыгнул на лошадку девушки позади нее.

- Не хочу оставлять тебя даже сейчас, - шепнул он в острое эльфийское ушко и положил руки ей на талию, но и только. - Кстати, ты тоже меняешься.

- Становлюсь более эмоциональной и слабой?... - Эльфийка тронула лошадь коленями, направляя её в сторону леса на южной границе Граны. Сейчас присутствие Талирона действовало на неё успокаивающе, поэтому Лель даже смогла скрыть свой страх и тревогу - ведь она даже не могла предположить, что потребует ведьма за жизнь Тала. И за её жизнь. Ведь без полуэльфа она своего существования не представляла.

- Нет, - улыбнулся он. - Не знаю, у кого бы повернулся язык назвать тебя слабой. Вот если бы ты забилась в уголок и устроила истерику, тогда да, я назвал бы первым тебя слабачкой и трусихой. Но ты боишься и едешь вперед - это сила. А ты становишься самой собой, открытой. Сильной и смелой ты была всегда, - тихо и мягко говорил полуэльф на ухо девушке своим бархатным голосом. Он действительно так считал и хотел, чтобы Лель поверила в это. Поверила в себя.

Сердце Лель сжималось от этих слов, а на щеках выступал румянец смущения. Ей никогда такого не говорили. Её любили прежде за красоту. А если и не только за неё, то никто не мог подобрать таких слов, как Тал. Но она промолчала в ответ, слова снова были не нужны - наверняка мужчина чувствовал, как сильно бьётся её сердце.

А впереди маячил лес. Самый обычный лиственный светлый лес. Никаких искореженных бурей или магией деревьев, никакого тумана, никакой зловещей тишины или уханья ночных птиц...

Лелианте направила лошадь по первой попавшейся тропе и, как и говорила леди Лорианна, вскоре перед ними возник небольшой дом, совсем не похожий на жилище ведьмы. Восходящее солнце золотило его крышу и стволы деревьев поодаль, а яркие цветы у входной двери создавали впечатление домашнего уюта.

Девушка не ответила, да и не нужен был ему ответ, главное, чтобы его слова дошли до нее, чтобы она поверила в них.

- Уже приехали? Вот и ладушки, идем? - Талирон первым спешился и подал Лель руку.

- Наверное, это тут... - Лелианте неуверенно осмотрела дом и спешилась, опираясь на руку Талирона. Конечно, она могла лихо соскочить с лошади, но она полюбила вот эти незначительные бытовые знаки внимания, которые оказывал ей мужчина - принести кофе, сготовить завтрак, подать руку... Всё это словно кричало о том, что они не просто спят вместе... Они вместе по-настоящему.

Дверь дома неожиданно распахнулась и на пороге появилась крепкая женщина лет 50-ти, радостно улыбнувшаяся и сказавшая: - Здравствуйте, мои дорогие! Заждалась я!

- А мы вот как раз и приехали, - улыбнулся Талирон и склонил голову, приложив правую руку к груди.

За годы общения с ведьмами полуэльф уяснил одно - нельзя показывать свой страх перед ней, так только дашь ей власть над собой, большую, чем она итак имеет. Лучше проявить уважение и почтение.

- Следует ли нам представиться, или наши имена уже известны? - спросил Талирон.

- Конечно, известны! - Женщина приветливо закивала головой, словно встретила любимую родню, и приглашающе махнула внутрь дома, - Да вы проходите! Проходите! Я и чай-кофе заварила именно так, как вы любите! И пирожков испекла - уставшие, поди, с дороги. Да и общение с Лори просто так не даётся, она только хуже характером становится год от года!

Лелианте не могла поверить своим глазам - и вот это Ведьма, которой пугают детей?! Девушка мысленно потянулась к Талирону: "Принимаем приглашение?..."

Но тут же из дома раздалось шутливо-обиженное: - Я всё слышу!

- У нас нет выбора, - улыбнулся Талирон и подбадривающе подмигнул. - Идем.

Когда Лель зашла в дом, у неё создалось ощущение, что изнутри он больше, чем снаружи - большой камин в зале, три двери, ведущие в другие комнаты, лесенка на второй этаж, хотя снаружи дом выглядел одноэтажным. И здесь опять же ничто не намекало на то, что пара оказалась в жилище ведьмы - чисто, аккуратно, связки трав под потолком, обещанное угощение на столе.

Девушка по привычке оставила оружие у двери - почему-то ей казалось, что если перед ними действительно могущественная ведьма, сталь не поможет, а вот проявить вежливость - это, может, и зачтётся. Поэтому эльфийка уселась за стол и взяла кружку с кофе ледяными пальцами, а хозяйка дома лишь сузила глаза и одобрительно кивнула, отметив поступок гостьи.

Талирон последовал примеру девушки и оставил меч рядом с ее клинками и сел рядом с девушкой, но чай пить не спешил - по опыту он знал, что не все угощения ведьмы полезны для здоровья. Полуэльф положил ладонь на руку девушки, предостерегая ее, надеясь, что она поймет его знак, раз уж у ведьмы такой хороший "слух".

- Уютно тут у Вас, - в этот раз Талирон не спешил переходить сразу к делу, ведь он был не на своей территории и играл не по своим правилам. - И как это местные умудряются распространять такие жуткие слухи?..

- Почему же слухи? Правда это всё! До последнего слова правда! - Женщина уселась на стул напротив Лель, налила себе чаю, и взяла пирожок, шутливо щуря глаза, - Да вы угощайтесь, не обижайте хозяйку. Обещаю вам, что в этих пирожках мяса убиенных младенцев нет.

Лелианте правильно поняла знак Талирона, поэтому так и крутила кружку в ладонях, не решаясь сделать глоток, а затем, помолчав, посмотрела в глаза ведьмы, которые оказались удивительно яркого зелёного цвета: - Мы ведь не за угощением пришли... Если вы знаете, кто мы, то должны понимать, что мы тут из-за... проклятия...

- И что же именно тебя интересует, Лелианте? - Ведьма откинулась на спинку стула и с аппетитом откусила от пирожка, - Как проклятие было наложено? Как оно действует? Или как его снять? - она перевела взгляд на Тала и её глаза залучились смехом, - Или вопросы будет задавать этот мальчик? Он-то знает, как с ведьмами обращаться!

В эту последнюю фразу хозяйка дома вложила дополнительный смысл, облизнув губы и заливисто рассмеявшись.

- Кажется, ты из "видящих"? - улыбнулся Талирон мягко. Он не обиделся и даже не смутился. Зачем, если она права и попала в точку. - По крайней мере, так моя бывшая хозяйка называет тех, кто видит суть вещей и существ. И да, я знаю, как обращаться ... с женщинами. Но мы ведь тут не за этим, ты знаешь. И все наши вопросы уже озвучила, - когда ведьма на Талирона начинала смотреть, как на кусок мяса, он начинал говорить с ней на равных.

- Видящие, слышащие, делающие, - ведьма откровенно насмехалась над этими определениями, - Как ты меня не назови, суть не изменится. Я сегодня проснулась в добром расположении духа, так что отвечу на те вопросы, которые озвучила я сама. - Женщина сделала большой глоток чая и растянула губы в улыбке, - Ты, юноша, недоверчив, но напрасно - я гостей не травлю, рассудок им не дурманю, ко мне не за этим приходят. А репутация - это важно!

Она наставительно подняла палец и допила чай, поставила чашку на стол и подперла подбородок ладонью.

- С чего бы начать-то?... - ведьма задумалась, словно вспоминая детали, - Матушка твоя заключила со мной сделку, но свои обещания не выполнила. Просила она власти для себя и старшей дочери своей - получила. Обещала взамен отдать вторую дочь, которую тогда под сердцем носила - тебя. - Женщина ткнула указательным пальцем в Лель и хохотнула, - Но не отдала. А это ж непорядок! Кто ж ведьме платить будет, если она спустит с рук такое?! Вот я и прокляла - мол, будет нерождённое ещё дитя приносить смерть тем, кого полюбит. Ну а что? Я злая была. У меня планы были на тебя. И скрывать не буду - хотела в жертву тебя принести!

Колдунья говорила о страшных вещах таким бытовым тоном, словно обсуждала начинку пирожков или погоду - и от этого её слова звучали ещё более жутко.

- Хорошо, - улыбнулся Талирон и демонстративно сделал глоток из своей чашки. Ведьмы, как правило, не врали. В таких мелочах, во всяком случае. - Ты сказала, что в хорошем расположении духа сегодня, да и времени с той обиды прошло много. Может, пришла пора снять заклятие? К тому же, если ты хотела наказать Лорианну, то это вряд ли получилось - она просто вычеркнула дочь из своей жизни и все. А Лелианте тебе зла не делала, - мужчина говорил мягко и уважительно, как всегда говорил с женщинами, тем более ведьмами.

- Лори наказывает себя сама, - ведьма по-старушачьи рассмеялась мелким смехом, будто горох просыпался, - Ты, мальчик, не учитываешь одного - мне нужна не месть, мне нужно то, что я не получила 37 лет назад. Её жизнь.

Она опять же ткнула указательным пальцем в Лель, и девушка сначала съёжилась под взглядом этих немигающих зелёных глаз, а затем с вызовом распрямила плечи: - Моя. Жизнь. Не жизнь Талирона.

Однако колдунья сложила руки на животе и расслабленно улыбнулась: - Видишь ли, милая... всё получилось даже лучше, чем я планировала поначалу... Я хотела получить невинного младенца на заклание, но получила любящие души. Сколько их было? 10? 15? Я ж не считала, а ты должна помнить каждого. Они же не просто умирали и отправлялись в лучший из миров, нееет. Они попадали в одно конкретное место, где будут использованы ради важного дела. Мной использованы. Да и ты теряла каждый раз частичку себя. Даже удивительно, что ещё способна что-то чувствовать... Видимо, сердце у тебя больше и жарче, чем я думала. Но и от него однажды не останется ничего - вот тогда и твою душу приберу. И закончу то, что было начато даавныыым-даааавнооо.

Талирон сделал глубокий вздох. Все же им попалась именно такая редкость - "зло во плоти". Что же, это и не должно было быть просто. Но он все же надеялся... И что же теперь делать? Оружием ее не победить. Предложить то, что она хочет? Так она итак это получает. Так что же ...

- Мне слабо верится, что жизнь одной эльфийки - предел твоих мечтаний, - также спокойно сказал мужчина, словно и не говорила эта женщина о невероятных, ужасных вещах. - И ее возлюбленных тоже, разумеется. Думаю, есть что-то большее, что затмило бы все это. Расскажешь нам? - и он сделал еще один глоток чая.

"Всегда есть что-то большее." - подумал Талирон про себя, вспоминая о таком сокровенном в жизни своей бывшей хозяйки.

- Мне нужны души, дорогие мои, - ведьма без имени посмеивалась над своими собеседниками с ощущением своего превосходства, - Мне нужны жизни и смерти. А Лелианте Рингвенир - лишь средство их получить. Неожиданно обретённое и потрясающе действенное средство! Если она протянет еще лет десять в таком же темпе, мне даже хватит, пожалуй... - она что-то мысленно подсчитывала с довольной улыбкой на лице, - Ну или не хватит чуть-чуть! Но это секрет! Тссс...

- Сколько? - равнодушно Талирон, попивая чай, словно они тут погоду обсуждают. - Сколько душ тебе надо?

- Зависит от качества душ, - женщина прищурила неестественно зелёные глаза и перевела взгляд с Талирона на Лелианте, а затем снова на полуэльфа, что-то мысленно прикидывая, - Душ невинных младенцев хватило бы около десятка. Любящих - около 30-40. Простых обывателей - с сотню, пожалуй. Ну а злодеев - пару сотен. А у тебя случайно завалялось необходимое мне количество душ?

В голосе ведьмы, до того насмешливом и несерьёзном, прорезался интерес.

- Ты видишь оружие у стены? Ты же не думаешь, что оно декоративное? И ты можешь читать в воспоминаниях, так прочитай мои, - Талирон знал, как это работает, и стал думать о совершенных им убийствах, особенно о тех, что были сделаны по приказу хозяйки.

- Мне не нужны твои воспоминания, юноша, я же вижу печать Аширы, - колдунья снисходительно хмыкнула и подлила Талирону чаю, бросая короткие взгляды на Лель, - Хоть и сломанную. А за девочкой я присматривала эти годы, так что знаю - и она умеет держать в руках оружие.

Немного подумав, ведьма продолжила: - Так вы хотите заключить со мной сделку? Проклятие в обмен на души тех, кого вы убьёте?

Она сознательно выделила это "вы" ударением, показывая, что она прекрасно знает об отношениях, которые связали мужчину и женщину.

- Ты всех ведьм поименно знаешь? - улыбнулся Талирон, скрывая за этой улыбкой другую, от того, что не он и не Лель в итоге высказали предложение. - Да, почему бы не заключить такую сделку? С тем условием, что ты не будешь тянуть души иным способом.

- Не всех, но именная печать - дело не такое частое, а прочитывается она как подпись, - ведьма ухмыльнулась и снова уселась в расслабленной позе, сцепив пальцы в замок на животе, - Для меня важен результат. Я могу зачаровать ваше оружие так, что души убитых им будут направляться в мою копилку. Но мне нужны гарантии.

Женщина театрально закатила глаза и изобразила несчастное обиженное выражение лица: - А то все так и норовят обмануть бедную меня! А приходят только тогда, когда им что-то нужно! Вот как вы, например. Или леди Лореанна.

- Разумеется, - кивнул полуэльф. - Двусторонний договор - если одна из сторон его нарушает, ей становится плохо.

Он покосился на Лель, как она ко всему этому относится, а то девушка как-то притихла...

Лелианте действительно притихла, пытаясь осмыслить то, что говорила ведьма... Жизни... Души... Сделка... В которой хочет участвовать и Талирон тоже...

- Залогом в сделке будет моя жизнь. Не жизнь тех, кто мне дорог. - Эльфийка сказала это жёстким тоном и, чтобы сгладить свои слова, положила ладонь на колено мужчины, будто просила его не оспаривать её решение.

- Хорошо-хорошо, милая моя! - Ведьма не скрывала своего приподнятого настроения и довольно щурила зелёные глаза, - Как вам вот такой вариант? Вы обязуетесь предоставить мне столько душ, сколько мне потребуется для некоего... ритуала... Точное количество я назвать не смогу, но зачарую ваше оружие так, что вы поймёте, когда стоит закончить убивать. Жёсткие сроки я вам ставить не буду - в конце концов, не устраивать же вам бойню в ближайшем городе! Но... если вы будете слишком медлить, оружие Лелианте... и её тёмная магия...  обернутся против неё. Сначала - слабость и сонливость, апатия и подавленность, а потом... она не проснётся.

- Я согласна. - Лель ответила поспешно, будто боялась, что Талирон станет её отговаривать.

Ему это не нравилось. Совсем не нравилось. Почему только ее жизнь?! Почему она исключила его? Но ... спорить на глазах у ведьмы было глупо. Да и Лель можно было понять - она так много теряла, что не хочет больше.

- Какие могут быть максимальные промежутки между жертвами? - Талирон согласно кивнул и сжал руку девушки. - Сама пойми, жизнь у нас не предсказуемая, можем слечь с тяжелым ранением, можем в тюрьму загреметь ...

Ведьма с удовольствием наблюдала за парой, мысленно посмеиваясь над их стремлением защитить друг друга - как наивно! И вместе с тем трогательно.

- Один лунный месяц. Устроит? - Колдунья умела ждать и уже никуда не спешила. Она прожила слишком долгую жизнь, чтобы несколько месяцев, лет или даже десятилетий имели для её планов принципиальное значение.

Талирон молча кивнул.

- Замечательно! - Ведьма в предвкушении потирала ладони, улыбаясь широкой и оочень довольной улыбкой, - Несите свои кинжалы, мои дорогие! А еще каждый дайте левую руку!

Лель, как сомнабула, сходила за оружием и положила перед колдуньей два кинжала - один свой, другой - Талирона, и протянула левую руку ладонью кверху. Она пока ещё не осознавала, каковы будут последствия договора, и пыталась утешить себя мыслями о том, что... она ведь всё равно убивает... и убивает плохих людей... а их не жалко!

Ведьма безошибочно взяла кинжал Лелианте, а второй рукой сжала ладонь девушки. Церемониться или жалеть эльфийку она не собиралась, поэтому сделала длинный и глубокий разрез вдоль линии судьбы. Ладонь стала наполняться кровью, но, как ни странно, ни капли красной густой жидкости не упало на пол - она стала впитываться в лезвие ножа, будто то было из губки, и не из стали.

Лель даже не поморщилась от боли, и сейчас, плотно сжав губы, наблюдала за тем, что делала ведьма. А та, дождавшись, когда кинжал впитает кровь девушки, полоснула по своей собственной ладони кривым ножом, который извлекла из складок одежды, и скрепила договор рукопожатием, смешивая свою кровь с кровью эльфийки.

- Ну вот и всё... И совсем не больно! - Колдунья лизнула широким розовым языком ранку на своей руке - и та тут же затянулась, но когда она попыталась приблизить к своему рту ладонь Лелианте, чтобы залечить и её порез, девушка резко отдёрнула руку и замотала головой.

Талирон проследил за этой процедурой, оставаясь совершенно спокойным. Сейчас он очистил разум, отрешился ото всего, не желая, чтобы ведьма знала о его чувствах и мыслях. Этой технике он научился давно, когда узнал о ведьмах с такими способностями. И сейчас он действительно больше походил на голема, бесчувственный механизм древних. Так же безразлично он занял место Лель и протянул левую руку.

Ведьма взяла на этот раз кинжал Талирона и повторила свои действия за одним исключением - свою кровь с кровью полуэльфа она мешать не стала. Прекрасно понимала, что если Лелианте "на крючке", то мужчина её не оставит - не из тех он, кто бежит от проблем и забот.

- Вот и умнички мои! - Женщина по-прежнему играла роль доброй тётушки, которая привечает любимых родственников, - Хотите ещё чаю? Ай, пирожки совсем остыли... Беда-беда...

Сталь кинжалов, лежавших на столе, от впитанной крови потемнела и стала похожа на обсидиан. Больше ничто не указывало на то, что здесь только что творилось древнее и опасное колдовство.

- Нет, спасибо, мы лучше пойдем, не будем злоупотреблять твоим гостеприимством, - бесцветным голосом сказал Талирон и взял Лель за руку, левой за правую, не желая причинять девушке боль. - Идем.

- До встречи, мои хорошие! Лёгкой вам дороги! - Ведьма коснулась чайника, разогревая его своей ладонью, и устроилась в кресле-качалке с чашкой. Такой удачной сделки она не заключала уже давненько.

Лелианте уходила, не оглядываясь и не сказав ни слова - ладонь жгло, кровь никак не останавливалась, а в горле стоял ком. Когда они с Талироном оказались на лужайке перед домом, она стиснула зубы, чтобы не расплакаться, и спрятала своё лицо на его груди.

- Идем, мы еще в ее владениях, - глухо и все также бесцветно сказал Талирон и повел девушку прочь, держа оба повода в одной руке.

Лелианте послушно шла за Талироном, всё ещё капая кровью с тонких пальцев. О том, чтобы перевязать рану, она пока не думала, ей просто хотелось уйти подальше от такого обманчиво уютного домика.

Отойдя метров на двести для большей верности, Талирон остановился и выдохнул, будто все это время задерживал дыхание. А потом взял левой рукой левую руку Лель и, глядя ей в глаза, совместил их порезы.

- Если мы вместе, то во всем. Всегда, - твердо сказал он. - И еще ... я намерен узнать, что это за ритуал и остановить его. Ты со мной?

- Я всегда с тобой, Талирон, - Лелианте сплела их пальцы, не обращая внимания на боль, и посмотрела в синие глаза.

На очередном привале после ужина Талирон расстелил под деревом плащ, расстегнул куртку и рубашку, а заодно и ремень на штанах, и полулег, прислонившись к дереву, глядя на подругу. Вид у него был задумчивый, ему явно что-то не давало покоя, но пока мужчина размышлял молча.

Лель пристроилась рядом, положив голову на грудь мужчины и меланхолично поглаживая его торс кончиками пальцев - пока без намёков на страсть, просто потому, что не могла не касаться Талирона, когда он был рядом.

- Лель ... - все же нарушил молчание полуэльф тихо и задумчиво. - Тебя ничего не смущает в нашем договоре с ведьмой?..

- Ей нужно многовато душ для её цели... - пальцы девушки замерли напротив сердца Талирона, - И обычно столько... жертв... требуется для призыва чего-то или кого-то. Или для обретения некой могущественной силы. Ты хочешь разобраться?

Девушка подняла лицо к мужчине, по-прежнему прижимаясь к нему всем телом.

- Да, - кивнул он. - Я не хочу помогать в том, что может привнести в этот мир нечто подобное - он и без того мрачен.

Прикосновения девушки, само ее присутствие рядом, так близко, было невероятно приятным, даже без интимных касаний. Талирон обнял ее, прижимая ближе к себе. Было так хорошо просто чувствовать ее близость.

- Но, думаю, самой ведьме нет смысла задавать вопрос "Дорогая, а как тебя остановить?!", - Лель попыталась пошутить, но улыбка вышла натянутой, поэтому эльфийка вернула свою голову на законное место - на грудь Талирона - и продолжила совсем тихо, - Нам нужен тот, кто разбирается в таких вещах...

- Ага. И чем быстрее, тем лучше, - согласился Тал. - Но сначала надо понять, сколько ей нужно душ, - вздохнул он. - Как я понял, ее хранилище подобно сосуду с ситечком наверху - душа попадает на сито и отсеивает всю грязь, чтобы в сосуд попало только все чистое и светлое.

- Какой интересный образ... - девушка тоже была задумчива, но её пальцы машинально продолжили ласкать тело мужчины лёгкими касаниями, - Возможно, ключом к информации будут наши кинжалы. Ведь они зачарованы так, что возьмут лишь определённое количество душ.

- Да, она ведь сказала, что мы поймем, когда остановиться. Но поймем ли мы, насколько близки к цели?.. Чтобы узнать это, кто-то должен лишиться жизни, - протяжно выдохнул мужчина и потерся щекой о макушку Лель.

- Не люблю убивать без веской причины. И не получаю удовольствия даже от оправданных от убийств, - Лель ощутимо напряглась, но через мгновение вздохнула и расслабилась, стараясь оставаться спокойной, хотя больше всего ей сейчас хотелось скользнуть пальцами к низу живота Талирона, - Но у меня неожиданно возник другой вопрос. После твоей аналогии с ситечком. Если к ведьме попадает лишь самое светлое и чистое, то где остаётся тёмное и грязное? В кинжалах? Или... в нас?...

- Надеюсь, что в той тушке, которую эта душа покинула, - усмехнулся Тал, поглаживая спину девушки, вдыхая аромат ее волос.

- Но я бы не исключала какой-то подвох, Талирон, - эльфийка снова вздохнула и переместилась, устраиваясь на коленях Тала верхом, лицом к лицу, чтобы видеть его глаза, - Тебе не показалось, что она слишком легко предложила нам сделку, от которой мы не смогли отказаться? Она так быстро нас раскусила?

- К этой сделке вел весь разговор, - улыбнулся Талирон и немного согнул ноги в коленях, намекая, что девушка сидит слишком далеко. - И я тянул до последнего, чтобы предложение сделала она, а не мы. И разумеется, подвох есть, но пока мы не начнем, не узнаем. Да и сделка эта выгодна ей не меньше, чем нам. Она о-очень хочет эти души, даже не скрывает этого.

- По-моему, она настолько уверена в своих силах, что не стала бы скрывать, для чего именно они ей нужны, если бы мы спросили напрямую... - последние слова Лелианте прошептала уже почти в губы Тала, приблизив своё лицо к его лицу, - И что мы будем делать? В этой ситуации я доверюсь тебе. И не только в этой...

- Сейчас мы будем делать друг другу приятное, - его руки уже ослабляли застежки брони Лель. - А потом поедем прямиком в Велию к ведунье. Или ты хочешь все же заглянуть в город и принять ванну? А то в Медвежьей деревне нам могут предложить только кадку с водой.

- Слово "приятное" не отражает то, что я чувствую рядом с тобой, - девушка помогала Талирону раздевать себя, возбуждённо вздыхая и почти забыв о серьёзной теме, которую они затронули в начале разговора, - По пути... будут и города... в том же Хиделе... есть таверна... с горячей ванной...

- Я тоже не могу подобрать верное слово, - согласился Талирон. Нагрудник и наплечник девушки с глухим стуком упали рядом, и руки мужчины заскользили по телу эльфийки, словно он касался ее впервые в жизни. - В Хиделе целых две таверны ...

Через несколько дней Лелианте и Талирон добрались до Велии. День выдался солнечный, но прохладный, с моря дул ветерок, несущий запахи моря, по небу неслись далекие облака - обычный в сущности день. Полуэльф привел подругу к одному из домов, мало чем отличающихся от остальных на тихой улочке, и постучал в дверь.

- Надеюсь, сейчас мы ее все же застанем дома, - тихо сказал он.

- А если нет?... - Лель, стараясь скрыть, что нервничает, сжала ладонь Талирона и с тревогой заглянула в его глаза.

- То ты со мной не познакомишься, - раздался жизнерадостный голос от открывшейся в этот момент двери. словно хозяйка ждала их за дверью.

На пороге стояла девушка лет 25 или чуть больше, с короткими русыми волосами, торчащими во все стороны, узким лицом, невысокая и очень худая. И только серые смеющиеся глаза выдавали, что она намного старше, чем кажется на первый взгляд. - Что, детишки, снова вляпались и бежите к Каре? Ну, что стоите, как не родные, заходите.

- Здравствуй, Кара, - почтительно приветствовал ее Талирон, как старшую, по восточному приложив правую руку к груди, и только после этого шагнул в дом.

Внутри оказалось чисто, уютно и очень просто - полуторная кровать в дальнем углу, рядом с ней тумбочка, шкаф, явно местной работы. У другой стены плита и разделочный стол, всевозможные полочки на стенах. Посреди комнаты стоял простой деревянный стол со стульями вокруг. В дальней стене была дверь, но куда она вела, в другую комнату, кладовку или ванную, было не ясно.

- Здравствуйте, - Лелианте наметила полупоклон и прошла вслед за Талироном, так и не отпустив его руку. Не могла эльфийка пересилить себя - слишком не доверяла колдовскому роду-племени. Но ради Тала она старалась не показывать свою нервозность - всё же он к этой девушке, так не похожей на колдунью, относился с уважением.

- Проходите, присаживайтесь, - указала изящным жестом Кара на стулья у стола, а сама направилась к плите. - Выпьете чего-нибудь? - ничто не указывало на магию в этом доме.

- Наверное, вина... А то мне слишком не по себе. - Лелианте решила изменить своей привычке и вместо кофе попросить вина. Посмотрев на Талирона, девушка отпустила его руку и села на один из стульев, оперевшись локтями о столешницу и подперев подбородок ладонями.

- Все настолько плохо, девочка? - став серьезной, с участием спросила ведунья, ставя перед Лель бокал с алой жидкостью.

- Уже не настолько. Но хорошего по-прежнему не так много. - Лель опять бросила короткий взгляд на Тала и, вздохнув, выложила на стол зачарованный кинжал. В солнечном свете его черная поверхность отливала пурпуром, будто он был сделан из закаменевшей крови. - Что вы скажете об этой... вещи...

Кара вернулась к столу с чашкой чая для Талирона и стаканом молока для себя. Села напротив Лель и, не прикасаясь, посмотрела на кинжал.

- Представил бы ты свою спутницу, мальчик, - задумчиво сказала она, не отрывая взгляда от оружия. Сейчас в ее глазах проскакивали фиолетовые искры.

- Лелианте, - коротко ответил Талирон и положил на стол свой кинжал.

- Ле-ли-ан-те ... - чуть нараспев повторила Кара. - Родителей не выбирают, да, девочка? Ты не смотри на мою внешность - я долго живу. А сказать я могу, что это темная эльфийская магия. За такую эльфы платят своим бессмертием.

- Значит, вы догадываетесь, для чего этот кинжал... и ещё один... предназначены? - Лель сделала глоток вина и откинулась на спинку стула, сосредоточенно рассматривая Кару, - И, возможно, подскажете, как разорвать договор с ведьмой? Если вам нужно больше информации, то я готова ответить на любые вопросы.

От нервозности эльфийки не осталось и следа - она была по-деловому спокойна, будто обсуждала цену на лошадь или на выбирала хороший клинок.

Кинжалы дрогнули и поднялись в воздух на уровень глаз Кары, подплыли к ее лицу. Ведунья осмотрела их, явно опасаясь прикасаться, но обвела их руками, от чего вокруг них замелькали черно-фиолетовые сполохи.

- Ты хочешь расторгнуть договор на крови? - благодушно улыбнулась ведунья. - смело. Вы уже использовали их по назначению?

Талирон сидел рядом и потягивал чай, не вмешиваясь в беседу.

- Я хочу... чтобы никакая опасность не угрожала Талирону. Из-за меня. - Почему-то Лелианте подумала, что с этой женщиной лучше быть откровенной. Дело было даже не в доверии. Скорее, эльфийка понимала, что обманчиво юной ведунье лучше не лгать. И не играть с ней в игры. Они же за помощью пришли, в конце концов! - Мы не использовали их. Пока. Ведьма дала нам фору длиною в лунный месяц.

Кинжалы опустились на стол перед своими хозяевами, а Кара ... хихикнула, как девчонка на слова Лель.

- Эк вы переплелись, а, - заметила ведунья, переводя взгляды с мужчины на девушку. - Вы кинжалы эти в дело пускали уже?

- Нет, - коротко ответил Талирон.

- В таком случае вы отправитесь в местную больницу, - вновь стала серьезной Кара. - Там лежат два человека - один в своей жизни сделал много зла, другой же наоборот, хорошего делал много. Оба они умирают, помочь им я не в силах, никто не в силах, можно лишь остановить их страдания. Сделайте это и возвращайтесь ко мне, - говорила Кара тихо и как-то печально, жалела будто обоих мучеников. - Это и платой вашей будет, - добавила она.

- Обоих убить быстро и без мучений? - Лелианте по-прежнему была неестественно спокойна, будто говорила сейчас вовсе не об убийстве.

- Ты не похожа на ту, кому чужая смерть и чужие мучения доставляют удовольствие, - улыбнулась ведунья. - Не строй из себя холодного дельца, такие шкурки порой прилипают к телу - не оторвешь. Вы идете остановить страдания, а не преумножить их перед смертью.

- Вы хорошо читаете души, - эльфийка допила вино одним глотком и наметила полукивок, в котором была то ли благодарность, то ли уважение, и взяла свой клинок со стола. Медлить она смысла не видела, поэтому улыбнулась Талирону улыбкой, в которой сквозила грусть, и поднялась со стула, ожидая, когда встанет и он.

- Мы скоро вернемся, Кара, - тихо сказал Талирон и тоже поднялся из-за стола.

- Вернетесь, - немного печально согласилась ведунья, когда молодые люди вышли за дверь.

Всю дорогу до больницы Лелианте не проронила ни слова - не нужны они были сейчас. Да и с Талироном эльфийка не испытывала никакого дискомфорта, даже когда они оба молчали. Уже возле самого здания девушка ненадолго замерла и прижалась к груди Тала, поднимая на него свои разноцветные глаза:

- Кого мне убить? Злого или доброго?

- А ты не заметила, что она не сказала, кто из них кто? - улыбнулся Талирон и обнял девушку. - Считай, что ты просто избавляешь его от мучений, неважно, каким он был при жизни. Выбирать мы будем потом, хорошо?

- Заметила... но я тоже неплохо читаю души, Тал, - Лель нежно поцеловала мужчину в губы, а затем отстранилась и снова стала серьёзной и отстранённой, - Но я не буду это делать сейчас. Пусть будет так, как будет.

Девушка зашла в здание и свернула по коридору налево, отыскивая среди спящих, дремлющих и бредящих больных того, кому осталось жить считанные часы.

Талирон кивнул и проследовал за Лель, жалея, что поцелуй длился так недолго. Их жертвы лежали в одной палате, но в разных рядах.

Заметив человека, который тяжело дышал, будто у него не было сил на это, издавая периодически негромкие сдавленные хрипы, Лель остановилась. Девушкане была лекарем, но даже она видела, что на лице этого мужчины уже появилась смертная тень.

Девушка присела у изголовья кровати, ласково погладила волосы умирающего и одним быстрым и точным движением перерезала ему горло. Закрыла глаза покойного, которые тот распахнул от удивления за мгновение до смерти, и выскользнула на улицу бесшумной тенью, не оглядываясь. Она не хотела видеть, как Талирон убивает беспомощного умирающего.

Его кинжал был длинным, с трехгранным лезвием. "Кинжалом милосердия" называли такие на западе. Полуэльф просунул руку под шею умирающего и вонзил клинок в основание его черепа, разрывая мозг. Так кровь будет собираться в подушку, и еще какое-то время все будут считать, что этот человек просто спит. А потом Талирон вышел на улицу, догоняя Лель.

- Не грусти, такова цена Кары, - тихо сказал он. - Она просит сделать то, чего не может сделать сама, но считает, что это должно быть сделано.

- Я не грущу, милый, - девушка прижалась лбом к плечу Тала и тихо вздохнула, - Мы постоянно за что-то платим... За снятие проклятия... За совет ведуньи... Не придётся ли нам когда-нибудь заплатить и за наше счастье?

- Вот уж о чем не хочу думать, так это об этом, - мягко сказал Талирон и обнял девушку. - Но раз уж ты спросила, может считать, что все происходящее - плата за то, что мы вместе? Идём отсюда, сейчас такой переполох начнётся... - он переместил руку на плечо Лель и повел её обратно в дом ведуньи.

- Я готова платить любую цену, Талирон. Если мы вместе. - Лелианте всё ещё была серьёзна и едва заметно хмурила брови, а когда Тал повёл её за собой, растянула губы в немного грустной улыбке и вздохнула.

Пройдя пару улиц, Талирон вдруг дернул девушку в безлюдный проулок и прижал там к стене. И, не давая опомниться, поцеловал, агрессивно и немного грубо.

- Продолжишь грустить, я решу, что ты о чем-то жалеешь. Например, о том, что мы встретились, - его голос был, как всегда мягким и так не соответствовал действиям мужчины, а глаза были хитро прищурены.

- Если ты продолжишь меня целовать так, то до ведуньи мы доберемся нескоро... - девушка задохнулась в поцелуе и ответила на него со страстью и жадностью. - Я не жалею. Не смей даже думать об этом...

- Тогда не смей грустить, - улыбнулся Тал, ещё раз чмокнул подругу и потянул её из проулка. - Идём, разберёмся с этим делом, а потом... - он не стал говорить, что потом, итак было ясно.

- Ты понимаешь, что я вспыхиваю желанием даже от мыслей об...этом? - Лелианте тепло улыбнулась, просветлев лицом, и задержала дыхание, чтобы не издать стон возбуждения.

- Конечно, - рука Тала переползла на талию девушки. - Но пока ты будешь грустить по всякому случаю, над которым мы не властны, а я не найду другого способа изменить твоё настроение быстро, придётся тебе терпеть этот беспредел, - в шутливо-серьёзной форме сказал он.

- Мне...нравится... - Лель подняла на мужчину потемневшие от страсти глаза, - Даже в те моменты, когда я знаю, что нет возможности... уединиться... Мне нравится желать тебя...

Она снова поцеловала Талирона в губы, прикусив нижнюю, и отстранилась, потянув мужчину за собой: - Идём!

Он не смог сдержать тихого стона, все же Лель действовала на него не менее сильно. Мужчина подождал, пока она развернётся спиной, и снова прижал к себе.

- Ты же знаешь, что было бы, если бы мы не спешили? - прошептал он девушке на ухо и тут же отпустил. - Идём.

- Я знаю, что будет, когда мы не будем спешить... - Девушка чуть не застонала в ответ на слова Талирона, но стиснула зубы и постаралась взять себя в руки.

И вскоре они уже заходили в дом Кары...

Войдя снова в дом, Талирон положил кинжал на стол перед ведуньей и кивнул Лель сделать то же самое.

- Это надо было сделать, - серьёзно сказала Кара. - Давайте посмотрим... - Но она ждала, когда к кинжалу Тала присоединится оружие Лель.

Девушка без единого слова положила свой кинжал рядом с клинком Талирона и так же молча встала рядом с ним, ожидая вердикта Кары, как приговора.

Вновь кинжалы поднялись в воздух на уровне глаз ведуньи, вновь ее глаза полыхнули фиолетовым. Несколько минут Кара смотрела на оружие, не мигая, почти не дыша, а потом перевела взгляд на своих гостей, оставив кинжалы парить перед ней.

- А что она вам сказала по поводу душ? - уточнила она.

- Что мы поймем, когда пора остановиться, - ответил Талирон.

- А, поздравляю, - мрачно усмехнулась ведунья. - Вы поймете, потому что с последней жертвой погибнете сами. Вы, детки, подписали себе смертный приговор, - вздохнула она и задумалась. Вид у Кары был такой, словно она пытается решить сложную задачу, но ни капли сочувствия или жалости она не проявляла.

- Какой изящный подвох! - Лелианте не смогла сдержать язвительный смешок, - И ведь не соврала, просто не договорила, как именно мы поймём, что пора заканчивать убивать. Но это лирика. Есть ли способ снять заклятие с кинжалов или хотя бы изменить его, чтобы нас не ждал такой бесславный конец?

У Талирона в груди что-то сжалось и тревожно заныло - нет, смерть в его планы не входила, не сейчас, когда все только начинается! Так нечестно!

- Знаешь, когда нельзя ничего изменить? - довольно улыбнулась Кара. Ей нравилась эта девушка, что не стала паниковать, истерить и заламывать руки. Ей вообще нравились сильные личности. - Когда закончен последний выдох. Даже на его последних мгновениях можно что-то исправить, остановить. Неизбежна только смерть, - сделав паузу, чтобы гости осознали и поверили в надежду, Кара продолжила. - Кинжалы пропускают души убитых сквозь себя, позволяют всему, что в них есть чистого и светлого просачиваться дальше, к вашей ведьмочке, а вот всю грязь они собирают на себе - именно она убьет вас. Когда ее накопится достаточно - одно прикосновение к клинкам сделает из вас два симпатичных трупа. Я могу обратить это заклятие хоть сейчас.

- Обратить? Как именно? И что мы получим в итоге? - Лель хотела добавить ещё один вопрос - "Чем нужно будет за это заплатить?", но она не стала. Почему-то ей казалось, что Кара не станет требовать душ невинных младенцев или крови девственниц.

- В прямом смысле слова - вся грязь будет идти к ней, а все хорошее оставаться в клинках и благотворно влиять на вас, детки, - с хитрой улыбкой пояснила Кара. - А в итоге вы получите несколько ослабевшую, но о-очень злую ведьму у себя на пороге. Но все равно, пока ее сосуд не будет полон, перестать наполнять его вы не сможете.

- Возможно ли её убить? Или лишить силы полностью? Я не хочу рисковать нашими жизнями, зная, что змея всё ещё ядовита. - Лель говорила спокойно и как-то отстранённо, погрузившись в свои раздумья.

- Эй, девочка, не уходи так глубоко в себя, иначе пропустишь мои слова. Да и твой мужчина волнуется, - с насмешкой сказала Кара. - А погубить ее может как раз эта тьма, что будет копиться в вашем оружии. Но только сразу концентрированная доза, как и вас убьет только концентрированная доза. Только вот как это подействует на нее, мне сложно сказать. Может, убьет, а может, только сил лишит.

Талирон, видя, как Лель снова погружается в себя, положил руки ей на плечи и легонько встряхнул. Его слова Кары привели в чувство быстро, А когда она назвала его мужчиной Лель, в груди приятно заворочалось.

- Я в порядке, Талирон. - Лелианте ласково накрыла ладонью одну руку полуэльфа и спокойно посмотрела в глаза Кары, - Значит, мы должны убивать тех, в ком много тьмы. Чтобы в кинжалах её накопилось достаточно. А затем прийти к тебе, чтобы ты обратила заклятие и направила всё собранное нами зло против ведьмы? Я правильно понимаю?

- Смотришь в самую суть! - весело рассмеялась Кара. - Да, именно так - убиваете всяких злодеев, приходите ко мне, а я тем временем готовлю сюрприз.

Талирон кивнул, но рук с плеч девушки не убрал.

- Я привыкла смотреть в самую суть. - Спокойно ответила Лель и прижалась спиной к груди Талирона, - Вы можете хотя бы приблизительно сказать, сколько нам нужно будет тёмных душ? Десять? Двадцать? Пятьдесят? Сто? Как нам определить, что мы близки к нужному количеству? Или это лотерея?

- Увы, лотерея, - снова стала серьезной ведунья. - Но, если исходить из того, что она дала вам месяц между убийствами, то душ ей нужно много. Действительно много. Сотни. Так что не думаю, что за месяц-другой вы наберете достаточно.

- Что ж... в любом случае, у нас есть время... - девушка не стала добавлять, что даже если всё закончится фатально, она не будет сожалеть об этом времени, ведь рядом был Талирон, - Наверное, мы все узнали то, что хотели. И я благодарна вам за помощь, Кара.

- Можно и на "ты", не заставляй меня чувствовать себя старой, - тепло улыбнулась Кара. - Останетесь на ужин или не терпится остаться вдвоем?

Талирон решил не комментировать это, зарывшись носом в волосы девушки, что отчего-то вызвало улыбку на лице ведуньи.

- Ты ведь и так видишь... - эльфийка ответила на вопрос Кары тёплой улыбкой, хитрить или притворяться перед ней не хотелось, а стереотипы вежливого поведения и этикет... навряд ли для ведуньи это было так важно, - Но пусть это решит Талирон.

- Думаю, мы пойдем, - улыбнулся полуэльф. Он знал, что Каре после такого надо побыть одной, а ее приглашение - всего лишь дань вежливости.

- Ну, как желаете, - кивнула ведунья. - Но сначала традиционное кровопускание, - усмехнулась она и достала изогнутый кинжал, сплошь покрытый рунами. Два клинка опустились на стол с глухим стуком.

- Кровопускание? - На лице Лелианте отразилось недоумение, но она лишь на мгновение напряглась, а затем тут же расслабилась - в объятиях Талирона она чувствовала себя защищённой. Да и стала относится к ведунье с некоторой долей доверия.

- Для заклинания понадобится ваша кровь, оно же личностное, - пояснила Кара, а мужчина ободряюще сжал плачи девушки.

Девушка молча кивнула и протянула обе руки ведунье ладонями вверх, чтобы она сама выбрала ту, из которой будет брать кровь. На левой был виден всё ещё незаживший шрам вдоль линии судьбы.

- Слишком много шрамов на тебе, девочка, - недовольно проворчала Кара и провела пальцем по шраму, отчего тот потерял чувствительность и словно замерз, а затем вскрыла его. Но боли не было. Кровь, как густая патока несколькими каплями упала в подставленную миску, а затем ведунья накрыла руку девушки своей. Соединенные ладони окутала черно-фиолетовая дымка, рана нещадно зачесалась, а когда ладонь Лель снова оказалась свободной, от шрама не осталось и следа.

- Шрамы - прекрасное напоминание о совершённых ошибках или утратах. Я их не стыжусь. - Лель даже не дёрнулась, когда Кара сначала вскрыла её шрам, а затем соединила их ладони. Девушка была готова к боли. Но боли не было. Лишь зуд и удивление. А затем негромкие слова. - Но... спасибо...

- Вы слишком похожи, ребятишки ... - покачала головой ведунья и жестом поманила к себе Талирона. Проделав с ним ту же процедуру, она тяжело оперлась на стол, склонив голову над чашей с кровью... А когда подняла ее, казалась уже совсем юной девушкой. - Ну, всё, ступайте отсюда, у всех нас дел полно, - воскликнула она, словно ничего не произошло.

- Спасибо, Кара, - с почтением сказал Талирон и потянул Лель к выходу. - Где тебя искать и через сколько?

- Через девять недель в Оливии.

- Не думаю, что это плохо... что мы похожи... - прошептала девушка совсем тихо и поклонилась ведунье, прежде чем Талирон увлёк её за собой, - Спасибо.

- Ну вот, опять она... - проворчал Талирон уже на улице, все также держа руку у девушки на плече.

- Мм? Что она?... - Лелианте повернулась к Талирону лицом и положила ладони ему на плечи.

- Помолодела, ты не заметила?

- Да она и так не выглядела старухой... - эльфийка прижалась лбом к щеке Тала, а затем негромко рассмеялась, - И я далека от того, чтобы оценивать внешние данные женщин.

- Отрадно слышать, - улыбнулся он. - Ладно, идем обниматься в другом месте, а?.. Где мы не будем привлекать к себе столько внимания.

- Идём, солнце моё, - Лель подняла глаза и посмотрела на Талирона так, словно никого не существовало больше. Только он. Рядом с ней.

Он все же не удержался и поцеловал девушку. И только после этого снял одну руку с ее плеча и повел в таверну, где они сняли номер.

Через несколько дней они наконец-то добрались до Кальфеона… Лелианте пока ещё с трудом верила, что их долгое путешествие подошло к концу, да и сложно ей пока было привыкнуть к тому, что она теперь не одинокая странница без дома и пристанища. Непривычно осознавать, что в Кальфеоне их с Талироном ждёт уютный дом и тёплая мягкая постель.

Конечно, проблему с проклятием удалось решить не окончательно, однако судьба отвела уже занесённый над их головами меч и, хоть и не спрятала его в ножны, но дала время. А время – это всегда надежда. Всегда шанс что-то изменить. Тем более, им есть, за что бороться.

В последние дни перед приездом Талирона и Лелианте в столицу Кальфеона в городе творилось что-то неладное – необъяснимая непогода, магические возмущения, которые почувствовал не один и не два человека. Да ещё и Тал обмолвился, что чувствует себя несколько странно – мол, головные боли, резь в глазах… и видел какие-то вещи, которые не замечала эльфийка… Лель старалась не показывать нарастающую тревогу, но украдкой бросала обеспокоенные взгляды в сторону темноволосого мужчины и едва заметно хмурила брови.

Ненадолго оставив полуэльфа одного, чтобы он мог отдохнуть с дороги, девушка отправилась к президенту банка Басквину, чтобы привести свои финансовые дела в порядок. Несмотря на скитальческий образ жизни, Лель имела некоторые сбережения в золоте и серебре, которые предпочитала не таскать с собой в дорожной сумке, а оставлять в надёжных руках банкира. Вот и сейчас она решила воспользоваться возможностью просмотреть счета и выслушать какие-то рекомендации тролля, который уже не первый десяток лет крутился в сфере коммерции.

Неспешно покрутив ус под мясистым носом, Басквин передал девушке бумаги и погрузился в раздумья. Около недели назад его попросили выполнить необычное поручение – передать послание некоей Лелианте Рингвенир, которая якобы периодически наведывается в Кальфеон. Всё бы ничего, дело обычное, но… темноволосая и темноглазая эльфийка, которая оставляла письмо, не была уверена в том, что искомая Лелианте вообще может появиться здесь. Да к тому же предупредила, что с большой вероятностью та сменила имя. Вот ведь незадача! И как не ошибиться?! Ведь искать безымянную эльфийку в городе – всё равно что пытаться найти золотую монету в куче серебра! Правда, приметы были… куда ж без примет? Иначе он и не взял бы письмецо! Росту среднего… волос серебристый… губы полные… глаза разные – один голубой, а другой золотисто-карий… Такие глаза – большая редкость, тут и имя не особо нужно… Именно такие мысли одолевали грузного тролля, рассматривавшего из-под кустистых бровей сидящую перед ним девушку, у которой были разные глаза.

- Милейшая Лелианте, - Басквин знал эту немногословную эльфийку уже лет семь или восемь, но не мог припомнить, чтобы она появлялась в Кальфеоне так часто. Обычно раз или два в год, а тут и месяца не прошло, как уже заглянула во второй раз. Да и выглядела как-то иначе – более умиротворённой что ли. Жизненный опыт подсказывал старику, что тут не обошлось без мужчины – такими мягкими и томными жесты у женщин бывают только в том случае, если они спят не в одиночестве. Впрочем, не его это дело. Его задача – отдать письмо, если адресат верный… - Вы наш постоянный клиент и я с большим уважением отношусь к вашей, так сказать, приватности… - он задумался, как бы поделикатнее спросить девушку о её настоящем имени, - Но я вынужден попросить вас разрешить мою проблему…

- Вашу проблему? – Лель подняла на Басквина недоумевающий взгляд и отложила бумаги. Она и так знала, что счета в порядке, и просматривала их для проформы.

- Видите ли, дражайшая Лелианте, - старик говорил неспешно, тщательно подбирая слова, ведь обидеть клиента в личном деле – это самое ужасное, что может сделать тролль его статуса и профессии, - Имя у вас редкое. А глаза – те ещё большая редкость, нежели цветная жемчужина, найденная меж створок моллюска, выловленного в мутных водах местных речушек.

Басквин знал, что женщины любят витиеватые комплименты, пусть они и сказаны стариком, однако по лицу эльфийки пробежала тень недовольства и тролль тут же сменил тон на более деловой, мысленно упрекнув себя за то, что ошибочно посчитал Лелианте падкой на неприкрытую лесть.

- С неделю назад мне было оставлено письмо на имя Лелианте Рингвенир. Из Граны письмецо, дааа, - старый тролль внимательно следил за реакцией собеседницы и удовлетворённо кивнул, заметив, как она вздрогнула, напряглась и машинально сжала ладони в кулаки, а затем сделала глубокий вдох и приняла невозмутимый вид, - И хоть я вас знаю под другим именем, но оставленные приметы в точности соответствуют вашим. Слишком редкие у вас глаза. Но не тревожьтесь, старый Басквин умеет хранить секреты и не лезет в дела, которые его не касаются. Моя роль – маленькая. Отдать вам письмо и забыть о том, что оно было.

- Вы прозорливы, уважаемый Басквин, - Лель старалась говорить спокойно, но сказать, что она была удивлена – это не сказать ничего. – Я не ожидала ни от кого посланий, но вашу, как вы сказали, «проблему», я разрешу. Имя, под которым меня знают в… Гране – Лелианте Рингвенир.

Довольно хмыкнув, банкир покопался в многочисленных ящиках и ящичках своего стола и извлёк из него тугой свиток, запечатанный пурпурным воском с оттиском хищной птицы, расправившей в полёте крылья – именно таков был знак рода Рингвенир. Лелианте взяла свиток и, сломав печать, прочитала первую строку: «Дорогая сестра...»

Сестра? Неужели отправитель - Лисана? Или Лириэль? Эльфийка размотала тугой свиток и мельком посмотрела подпись – изящно написанное и украшенное завитками имя «Лириэль». Значит, всё же младшая… через столько лет… Читать письмо в присутствии Басквина Лелианте не собиралась, поэтому снова туго свернула свиток и, поблагодарив тролля, ушла…

Лириэль… милая и непоседливая Лириэль… сколько лет ей было, когда Лелианте сбежала? Пятнадцать? Или шестнадцать? Сейчас она уже взрослая женщина… Остановившись на мосту и не торопясь разворачивать письмо, Лель вздохнула и поймала себя на мысли, что напрасно не попыталась найти сестру, когда была в Гране. Когда-то они были искренне привязаны друг к другу и девушка надеялась, что матери не удалось перекроить её жизнерадостный характер по образу и подобию старшей сестры, Лисаны, которая была копией леди Рингвенир. Но всё в письме… наверное… Лель собралась с духом и начала читать.

"Дорогая сестра…
Я надеюсь, удача будет на моей стороне и письмо не затеряется в пути и найдёт тебя. О том, что ты жива, а не погибла 17 лет назад, как говорила всем матушка, я узнала накануне. От неё же. Ах, если бы я знала, что ты жива! Я бы нашла тебя намного раньше! Но после твоего бегства (сейчас-то я понимаю, что это было бегство, а не поездка на охоту) она официально объявила, что ты сгинула в лесу возле храма Гайфирансии и если не вернулась, то мертва! Верили не все… но ты ведь её знаешь! С ней сложно спорить… и уж тем более оспаривать её слова…

Лели, как я рада, что могу написать тебе! Я готова простить матушке её ложь в благодарность за то, что он всё же сказала правду! Она была сама не своя после той ночной встречи и шипела слова, как змея, у которой выдернули клыки. Но главное, она обмолвилась, что ты жива и «посмела притащиться в наш дом с каким-то полукровкой на хвосте» - это её слова.

Расскажи, как ты жила все эти годы? И что за полукровка? Матушка сказала что-то про проклятие и о том, что вряд ли мы снова тебя увидим, но я ей теперь не верю. Ты обязательно вернёшься, я знаю, ведь здесь тебя ждут. Я тебя жду.


P.S: Я не смогла удержаться и не сделать тебе подарок, о котором ты мечтала на свой двадцать первый день рождения. Ты помнишь? Ты хотела белоснежную лошадь. Быструю, как стрела. Ты найдёшь Лорелоссен на конюшне в Кальфеоне – только покажи печать с письма.
P.P.S: Я так рада! И с нетерпением жду встречи! Или хотя бы письма!"

Лелианте дочитала письмо и задумчиво оперлась локтями о парапет. Лириэль... При мыслях о сестре под сердцем сладко закололо - они действительно были очень близки. Но... снова Грана... Нет, не сейчас. Да и в любом случае нужно посоветоваться с Талироном. Но сначала - на конюшни.

Подарок Лириэль оказался выше любых похвал – конюх с едва скрываемой завистью вручил девушке поводья от белоснежной кобылы с серебристой гривой, передал попону, украшенную цветами, и пробормотал себе под нос, что с эльфийскими чистокровными лошадьми не сравнится никто и ничто.

Лелианте ласково провела ладонью по гриве лошади и улыбнулась своим мыслям – кобылу из конюшен Рингвенир она не перепутала бы ни с какой другой – леди Лорианна, в чём ей не откажешь, всегда выбирала лучшее, и лошади белоснежной масти с клеймом Рингвенир были известны далеко за пределами Граны – своей стремительностью, послушностью и серебристым окрасом. Воистину подарок, от которого она не смогла бы отказаться, даже если бы захотела.

Правда, последующий разговор с Талироном заставил Лель усомниться в искренности столь ценного дара, но почему-то ей хотелось верить не доводам осторожного рассудка, а своему сердцу, которое говорило, что Лира писала искренне. Однако ехать в Грану снова Лелианте не могла – об этом не могло быть и речи, ведь у Талирона были дела в Кальфеоне, а расстаться с ним уже было немыслимо.

А ответное письмо девушка всё никак не могла написать – слишком быстро закрутились события вокруг Тенебрис. Слишком большой бедой мог обернуться случайный заказ на похищение шкатулки из особняка благородного лорда. Даже если бы эльфийка не попала, как и многие другие, под действие этой проклятой магической шкатулки, она не оставила бы Тала разбираться с возникшей проблемой в одиночку.

Правда, воздействие волшебного ларца на Лель оказалось крайне… неожиданным… Конечно, она стала чувствовать вырвавшихся на свободу духов, но их сила вступала в резонанс с её тёмной магией, которой, к слову, девушка владела далеко не идеально, предпочитая любому колдовству острую сталь. А резонанс приводил к резкому усилению магических способностей, с которыми эльфийка не умела справляться, а следовательно, делал её потенциально опасной, стоило только ослабить самоконтроль. Лелианте с трудом сдержала сочащуюся с пальцев тьму во время нежданного конфликта Аритти и Кадейна, нового кандидата на вступление в гильдию. И то лишь благодаря тому, что Талирон вовремя заметил её состояние и смог отвлечь. Что хуже, проблемы с контролированием магических способностей могли иметь и другой источник – ведь ведьма обещала, что если кинжал не будет получать души, то ничего хорошего её не ждёт… Нестабильное настроение, повышенная утомляемость, ослабленная концентрация – всё это могло быть следствием того, что её зачарованный клинок давно не находил жертву. А следовательно, лучше не медлить…

Лелианте проводила задумчивым взглядом уходящего Кадейна, а оставшись с Талироном наедине, взяла его ладонь и прижала к своей щеке:
- Удастся ли им с Аритти если не помириться, то хотя бы не кидаться друг на друга? Мне очень не хотелось бы наблюдать конфликты в нашем небольшом и ещё не окончательно сдружившемся коллективе... но... они нужны нам оба...

- Остается только надеяться, - вздохнул Талирон, тоже полный сомнений. Он наклонился и, поцеловал девушку в висок. - Идем, найдем твоему кинжалу ужин...

- Да, дорогой... а потом не помешало бы поужинать и нам, - девушка поднялась и с какой-то обреченностью проверила свои кинжалы, спрятала их под плащом, вздохнула и подошла к двери, не оборачиваясь на мужчину, - Идём в трущобы, как я понимаю?

Он догнал Лель у двери и прижал спиной к своей груди.
- Я не на казнь тебя веду, - шепнул брюнет. - Они заслуживают своей участи, зачем столько обреченности в голосе?..

- Каждый из нас заслуживает такой участи, если оценивать наши поступки по шлейфу смертей и преступлений. И ты, и я - не белые овечки, а скорее уж хищные звери, которые живут согласно лишь своей морали, а не по принципам общепринятой этики, - эльфийка повернулась лицом к Талирону и посмотрела в его глаза серьёзно и печально, - Я не испытываю угрызений совести из-за того, что убивала. И не казню себя за то, что мне придётся убивать и впредь. Но я ещё не настолько бездушна, чтобы без размышлений и сожалений отнимать у кого-то жизнь. Одно дело - в схватке, когда разум подчинён рефлексам тела, когда если не убьёшь ты, то убьют тебя. Другое дело - вот так, равнодушно, оправдывая себя тем, что кто-то заслуживает такой участи. Но если я буду думать об этом и впредь, то стану печалиться ещё больше... Поцелуй меня, Талирон.

- Я думал, ты не попросишь, - шепнул он и накрыл ее губы своими нежным поцелуем, желая передать девушке хотя бы часть своей уверенности. Талирон немного иначе смотрел на это, но если бы начал объяснять, мог начаться спор. Он был готов поспорить, но сейчас не время....

Как и всегда, когда полуэльф касался её, целовал, прижимал к себе, щёки Лель вспыхнули, а зрачки расширились, да и сама девушка из напряжённой и задумчивой мгновенно стала мягкой, тёплой и податливой, отвечающей на поцелуй с нежностью и благодарностью. Она отбросила такие ненужные сейчас мысли прочь и когда оторвалась от губ Талирона через несколько минут, её взгляд был спокоен и умиротворен, дыхание стало глубоким, а прежде ледяные пальцы согрелись.

- Идём. Пока я не решила отложить дела с кинжалом на более позднее время, - девушка улыбнулась полуэльфу и открыла дверь на улицу.

Талирон улыбнулся, довольный, что смог вернуть подруге хорошее расположение духа, и открыл дверь, пропуская ее вперед.

Трущобы... худшее, что может быть в больших городах... средоточие нищеты и горестей, рассадник болезней и заразы, место обитания самых сомнительных представителей человеческого и не только человеческого рода-племени...

Лель, которая вовсе не была неженкой или чистюлей и аристократическое презрение к бедному люду изжила ещё в первый год своих странствий, не смогла, тем не менее, не задержать дыхание, будто не хотела дышать этим зловонным воздухом. Её взгляд скользил по тёмным фигурам, которые жались возле стен или грелись у неяркого пламени, питающегося гнилушками и соломой - нищие и обездоленные, забитые, запуганные редкими стражниками или гораздо более частыми бандитами.

Среди всей этой разношёрстной публики, не вызывающей ничего, кроме жалости, эльфийка заметила пару мужичков среднего возраста, которые только что с нагловатыми усмешками и площадной бранью отогнали от едва греющего огня то ли старуху, то ли старика в лохмотьях - поди разбери в темноте, кто скрывается под тряпьём.

- Не похожи они на тех, кому не хватает тепла, - тихо заметил Талирон, глядя на них. - Думается мне, они собрались тут не для этого... подойдем, скажем, что им тут не рады?

- Или, наоборот, рады. - Лель растянула губы в кровожадной улыбке, но кинжал пока не достала. Хоть обитатели трущоб и обладали феноменальной способностью не видеть происходящего у них под носом, но за серебряную монету они вполне могли вспомнить прилично одетую эльфийку с чёрным кинжалом в руке. Девушка направилась в сторону предполагаемых жертв, остановилась в двух шагах от тлеющего пламени и окинула изучающим взглядом бандитов: - Не хотите подработать, мальчики?

Талирон не стал мешать подруге - это ее бой и он считал проявлением неуважения подобное вмешательство.

- И что за работа? - Один из мужчин, явно немного старше своего товарища, с уродливым шрамом через правую щёку окинул оценивающим взглядом девушку, краем глаза отметив, что неподалёку стоит ещё один человек, одетый слишком хорошо для трущоб, - Твой телохранитель на неё не годится?

- Мой... телохранитель... специализируется на других... заданиях, - Лелианте не очень удивилась тому, что бандит кивнул в сторону Талирона, всё же подобная публика приучается подмечать детали и делать выводы, без этого не выжить, - И мне в любом случае нужен только один из вас. Тот, кто не побоится испачкаться в крови и забудет обо всём произошедшем. А ещё лучше, взяв плату, покинет город на пару лет. Дело уж больно... щекотливое...

- Ты не боись, мы с братаном кого хошь пощекочем! - В разговор вклинился второй мужичок, помоложе, с бегающим липким взглядом и сальной улыбкой, и хохотнул, ужасно довольный своим остроумием, - Мы по мокрухе это, профи!

- Решайте сами, мне всё равно, кому из вас платить деньги, - девушка достала кошель и тряхнула им так, что в нём аппетитно звякнуло серебро.

Младший бандит сглотнул слюну и загипнотизировано проводил взглядом руку Лель, когда она убирала мешочек с деньгами на пояс. А вот старший, явно более опытный и наблюдательный, а быть может, менее жадный, заметил рукоятку кинжала, когда эльфийка крепила кошель. Он хмыкнул, но промолчал - в конце концов, "братан" вовсе не был ему братом, да и стал надоедать уже своим трущобным юмором, болтливостью и любовью к маленьким девочкам и мальчикам, так что возможность отправить неудобного подельника на задание, после которого тому лучше будет покинуть город, он упускать не хотел.

- Что ж, у меня были кое-какие дела на вечер, - мужчина со шрамом притворно огорчился, - А вот мой братан вам поможет. Правда ведь?

Он повернулся к младшему и подмигнул, после чего тот радостно закивал и довольно хохотнул: - Енто мы можем! Енто мы быстро!