Путь в Валенсию

Лекаря задела решимость девушки и он достал из ящика тонкую эластичную трубку и шприц… нашёл вену Синхарта… нашёл и вену эльфийки, перевязав её руку чуть выше локтя… сделал надрез, внедряя трубку в вену и дожидаясь, пока сбежит кровь, а после соединил её со шприцом, внимательно наблюдая за потоком пурпурной жидкости. А чуть позже снял жгут с руки девушки, чтобы не мешать течению крови.

От неприятных болезненных ощущений Лель прикусила себе губу, но не сделала ни малейшего движения, чтобы отстраниться или помешать лекарю… А сердце Синхарта принимало кровь Лелианте, смешивая красный и черный болезненными ударами, отдающимися в заледеневшей душе мужчины. И с каждым новым ударом сердца, которое перегоняло кровь эльфийки, Синх осознавал, что потерял свободу и волю, ведомый только одной целью – избавить от боли ту, что мучает себя и обволакивает горечью его, вырывая хладное сердце из его же мира.

Дыхание стало ровнее… щёки приобрели почти здоровый цвет,  но сколько бы Лелианте ни звала его именем «Синхарт», шепча нежные слова, он не приходил в себя… Его сердце билось, грудь вздымалась и опускалась, глаза под веками были спокойны, но мужчина не реагировал на внешний мир, словно отсёк его рубящим ударом тяжёлого клинка.

Пытаясь влить в Синха магию, Лель растрачивала последние свои силы… в ней сейчас не осталось ни магии, ни крови, она была опустошена и выглядела не краше трупа, и лишь желание вытащить мужчину, который был ей дорог, заставляло её дышать… действовать… пытаться достучаться… а когда сил почти не осталось, она вышла из дома и опустилась на колени, погружая пальцы в пожухлую траву и пытаясь вытянуть из неё магию… Слишком мало… за это она не любила Медию… сухая степь, песок и пыль… было сложно тянуть энергию природы, которая словно щерилась клыками, зубами и шипами… почти как в Валенсии… а потому эльфийка вырывала силу из травы и земли, чувствуя вкус песчаной бури под языком.

И всё же этой малости хватило, чтобы не упасть бездыханным телом у порога, а вскоре и лекарь, до того увлечённый тем, что резал кожу Синхарта, наблюдая, как быстро стягиваются края рассечённой плоти, со стариковскими причитаниями увлёк её в дом.

Мужчина лежал на животе, а на его спине зияли ещё не зажившие раны от порезов Захара Амиллы, но Лель даже не обратила на это внимание, она коснулась холодными пальцами лба Синхарта, видя, что он… дышит… восстанавливается… но не приходит в себя… и не принимает её магию…


Девушка достаточно знала медийцев, чтобы понять – лекарь врачебную тайну хранить не будет, сейчас её останавливала лишь мысль о том, что если она его убьет, а Синх не придёт в себя до рассвета, то живыми им не уйти. Но когда пальцы мужчины слабо шевельнулись, девушка приняла решение. Захара Амиллу, который явно лукавил, обещая сохранить секрет исцеления мужчины, оставлять в живых было бы глупо.

Несколько шагов. Звон монет в мешочке, чтобы отвлечь внимание… Короткое и резкое движение – сломанная шея… И вновь к Синхарту, чтобы касаться его подушечками пальцев и ждать, когда дрогнут веки.

- Ратвен… - Лель  звала и звала его истинным именем, пытаясь пробить стену отчуждения, что он выстроил вокруг себя, и чувствовала себя не лучше, чем когда осознала, что Талирон приказал взорвать пещеры вместе с собой. Вот только сейчас она могла попытаться хоть что-то изменить, а потому ласкала лицо мужчины, направляя скудные остатки своей магии в его тело.

- Оставь меня, - шептали его губы.

- Я не могу. Прими меня… - в ответ касалась губ и век… а после еле слышно мужчина прошептал: - Ты права, это больно. Я люблю тебя, мотылёк.

Наверное, она это знала… предполагала… чувствовала… ведь за словами Синхарта «Ты бесишь меня» или «Выть от тебя хочется» всегда скрывалось что-то ещё.

Ждала ли она этих слов? Нет. Желала ли их? Нет.

Ей было больно, ведь признание Синхарта всколыхнуло в ней то, от чего она пыталась отказаться последние недели. Да какие недели?! Годы! Теряя раз за разом и пытаясь вытравить из своего сердца саму способность любить, ведь «любить» стало для неё синонимом «терять».

И сейчас эльфийка не могла ответить банальной фразой  «И я тебя тоже», ведь она помнила слова Синхарта о том, что если в сердце есть один, то другому там делать нечего. Она поднялась, пытаясь, как и всегда, не думать, а действовать, и направилась к выходу из дома, ведь то, ради чего они с Синхартом оказались на этой позабытой богами ферме, всё ещё оставалось не выполненным.

Впрочем, всё было быстро. Нетрезвый Лейфард, действительно падкий на женскую красоту, поднёс Лелианте крепкого вина, хоть и выглядела она так, что краше в гроб кладут, а после, коротко приказав ей раздеться, допустил ошибку – она извлекла из-за голенища сапога кинжал, которым и пронзила горло мужчины. В агонии он выхватил стилет и полоснул наугад, рассекая кожу на рёбрах девушки, а она, невзирая на боль и кровь, пропитывающую камзол, вернулась к Синхарту и трупу лекаря, чтобы найти в его вещах хоть что-то для перевязки.

Чувствуя запах крови, мужчина, к тому времени уже пришедший в себя, требовательно протянул девушке руку, а она, с тревогой глядя на него, вложила свои пальцы, испачканные липким красным, в его ладонь, позволяя Синхарту влить в неё магию.

Дело было сделано… пускай и не малой кровью… оставалось взять лошадь и скрыться в ночи… и Лелианте даже присмотрела невзрачного коня за оградой фермы, предлагая Синху ускакать на нём, а мужчина… посмотрел странным взглядом, отводя глаза, и настоял на том, чтобы уходить на двух лошадях… И девушка, указав на неприкаянного коника, сама пошла в сторону конюшни, не обратив внимания на то, как один из подвыпивших стражников заметил её и направился следом, на ходу развязывая пояс с очевидными намерениями.

Синхарт вскочил на коня и тронул его пятками, пуская в галоп, стремясь ускакать как можно дальше от той, что будила в нём неизведанные эмоции, которые уже были облечены в слова, но остановился, дожидаясь, когда девушка тоже покинет ферму. А потому видел, как стражник положил тяжёлые ладони на талию вымотанной магически и физически эльфийки, когда она отвязывала вторую лошадь. И он вернулся. Чтобы убить неудавшегося насильника. А Лелианте с благодарностью посмотрела на Синхарта и пришпорила лошадь, направляя её в сторону Алтиновы.

Мужчина смотрел ей в след, разрываясь между желанием нагнать и стремлением погнать коня совсем в другую сторону.

На полпути между фермой и городом Лелианте остановила лошадь, осознав только сейчас, что она одна. Оглянулась с тревогой назад, не зная, чего она боится больше – что Синхарт схвачен или же оставил её… и тронула лошадку коленями, разворачивая её назад…

Вдали, теряясь в предрассветных сумерках, появился силуэт мужчины… вскоре нагнал эльфийку, а она лишь посмотрела тревожным взглядом, протягивая ему руку с пальцами, перепачканными в засохшей крови: - Ратвен… Ты ведь… на моей стороне?

- Где бы ты ни была. Где бы ни был я…. – он сплёл их пальцы, соединяя потоки магии, в которых сейчас была и горечь, и тревога, и запах высохшей медийский степи, предрассветные сумерки и первые лучи солнца, что освещали каменистую тропу на восток.

Синхарт никому и никогда не подчинялся. И не будет. Он лишь зависел и зависим от неестественного голода, жил без всякой цели перед собой, ничего не имея, кроме собственного Я, не впутываясь в случайности жизни, он вел свою свободную жизнь. Он не искал эмоций, не рыскал в поисках сильной
любви. И сейчас он не знал, что с этим со всем делать. Сбежать? Остаться? Или убить?.....

Оставшись в комнате наедине с эльфийкой, мужчина снова и снова познавал и проклинал, гневался и желал, а кошмаром укутанный одинокий мир преображался в её словах к нему... в неясное, необъятное, неуловимое, неосязаемое – чужое  и новое для него. Он заплутал, но больше не боялся и смотрел в глаза своему маленькому страху. Дрогнула душа… минуту… другую и ещё одну… но он не убежал. Кровь пела магнетизмом её магии, и он сплетал, смешивал чёрную нить между ними. Лель дала ему слово... а от её запаха нечем, трудно дышать, и снова в омут, в густоту неизвестности. Неясные грани жизни.

Всё ещё слабый, голодный до магии, оплошно разорённый на чёрную кровь, баюкал он свою маленькую любовь… Он убивал, оставлял всех, кто следовал за ним в охоте, в жизни, в прошлом. Ни одна женщина не смогла полоснуть его душу, принять его таким, каков он есть. Бредущий по своему мрачном лесу, он всегда заглушал шорохи змей: пригревал, брал, вкушал, но никогда не подпускал на укус. Хозяин тишины. И возможно ли доводить изуверством до неги, испепеляя? А она не испугалась... пела смело, и это его тронуло, в близости была дикость и сплетение резонирующей тьмы, после привязанность, а дальше густой яд в ранах.

И вновь он оставил её в грёзах отдыхать, а сам скрылся за дверью комнаты и повернул ключ в замочной скважине.

Синхарт, собственно, не думал, что Идрис будет ждать его, ведь новости в Алтинове разлетаются быстрее восточного ветра. Наконец, голос за дверью дома старого друга вывел его из собственных размышлений.

- Ты только глянь. Всё ещё дышит. - сказал Идрис, сжимая в зубах самокрутку, - Слыхал, как ты сдулся в соревнованиях по щекотке. Теряешь форму.

Толкнув дверь, огибая знакомого, Синхарт зашёл в дом с мрачным лицом. Воздух тут был сизым от дыма, в углу и на диване лежали захмелевшие девки, выпивали мутную воду. И он даже усмехнулся, оголив зубы, но ничего не ответил.

- Что скажешь? - спросил брюнет. Он жестом указал женщинам удалиться в другую комнату. Теперь он неспешно покуривал, смахнув со стола следы кутежа. - Совсем из ума выжил?

- Как ты выразился... были соревнования по щекотке. - отрезал Синхарт, не намереваясь устраивать очередную болтологию, выглядел он неважно, всё ещё не оправился от удара сонила, да и настроения не было. Он тяжело плюхнулся на ближайший стул, желая поскорее убраться отсюда. - Наделал лишнего шума. Два трупа и ещё один. - Он умышленно не говорил, что на деле был не один и вовсе не он с задачей справился.

- Везучая сволочь. - откликнулся брюнет. – Сейчас ты на нейтральной территории, но тебя уберут за неосторожность, сам так всегда поступал, – добавил он с мрачной гордостью. - Проводник будет ждать тебя в Шакату. Всё в лучшем виде, коня, деньжат тебе подогнал в путь...

Разговор длился недолго, в Медии тот, кто просиживает штаны, денег не держит, и дела не ждали, потому после пары колких фраз, едких шуток в дыму, партии в карты, следопыт встал из-за стола и направился к выходу.

- И, как водится, кому нравится в гостях, тот не торопится уходить. - Он усмехнулся сухими губами. - Бывай...

...Покинув дом Идриса, он сразу забрал резвого коня и гнедую лошадку, купленную в Тариффе. Спешным шагом, держа под уздцы, направился по улице к заведению, где отдыхала эльфийка. День выдался на редкость скверным… Преданный солнцем и луной, безрадостным небом, город шелестел предвестием скорой беды, причем беды, которая никого не коснется, как и его самого, следопыта. За минуту до своего прихода Синхарт ещё надеялся унять тревогу разумом, ловил взглядом тени улиц и спустя время, убедившись, что за ним нет хвоста, бдительно и решительно зашел внутрь к Лелианте. Быстро пробудил девушку и уже вскоре они были готовы тронуть лошадок в путь за пределы земель Медии.

В один из дней их пути солнце светило красным, словно отражая погружённость в себя, в которой пребывал Синхарт, всё ещё меняющийся во что-то новое… и пробуждался он и злым, и серым, и добрым нутром. На пути им встречались недруги, но рад был Синхарт им, с радостью рвал огнем и испепелял, а прежде купался в крови своей и чужой.

Ему снился сон… одним повторяющимся мотивом, полным для него значением. Милая грёза и сквернейшая в его жизни собственная тьма, сквозь неё он падал и падал, навстречу холодной бездне, а мимо него пролетал охваченный огнём мотылёк.


А ведь всего-то только и хотел - попытаться раствориться в ней и в том, что само рвалось из него. А может, и не хотел вовсе?

Следующим засушливым днём они прибыли в Шакату. Высохшими от песка губами он улыбнулся спутнице своей улыбкой, которая, как и прежде, выглядела исключительно паскудной.

Шакату

Жарко и душно настолько, что тяжело дышать… уставшие лошади… струйки пота, стекающие по вискам… Если Лелианте переносила зной, почти не обращая на него внимания, хоть палящее восточное солнце и ошпаривало её черный доспех, то Синхарту пребывание на подступах к Валенсии давалось тяжелее, а потому первым делом путники отправились в трактир, чтобы хоть немного освежиться.

Сорбет из лайма. Чёрный кофе, разбавленный вином. Притягательная нить магии, тянущаяся из трактирщицы, которая была в заведении, а не на молитве Аалю. Лель сейчас предпочла бы скрутить в тугой клубок это гибкое волокно, но начинать пребывание в Шакату с убийства было бы неблагоразумно и недальновидно.

Заметив хищный взгляд эльфийки, которым она окинула хозяйку заведения, Синхарт поднёс пальцы девушки к своим губам, отыскивая её взгляд и переговариваясь через кристалл, чтобы не вызвать подозрений у трактирщицы: «Возьми мою? Мотылёк…»

«Сначала ты кормился мной, а теперь подкармливаешь меня?» - Лель улыбнулась в ответ, с нежностью сжав пальцы мужчины, но не забирая магию, - «Предпочту это делать в более интимной обстановке… хозяйка почует… На востоке много тех, кто владеет магией и её же ощущает, а я не хочу привлекать к нам лишнее внимание…»

«Я рядом с тобой и в обиду не дам, здесь много потоков гуляет. Одним меньше, одним больше…» - Синхарт обхватил пальцами подбородок и щёку эльфийки и притянул её к себе, медленно и нежно целуя губы через каждое слово, - «Но ты права, я растерян в последние дни. Утратил бдительность? Осторожность?»

Трактирщица же, не зная об этом беззвучном разговоре, готовила сорбет и варила кофе, а вскоре принесла угощение на подносе, добавив к напиткам разных фруктов и не выказав удивления, застав целующуюся пару, которая, казалось бы, ни на кого не обращает внимания. А под тарелкой с нарезанными фруктами была спрятана короткая записка, в которой говорилось, где можно встретиться со связным и обговорить дальнейший путь на восток.

«Ты меня всё так же бесишь, Лелианте,» - Синхарт перебирал серебряные пряди волос, бросив короткий взгляд на любопытную хозяйку, - «Растает твоё угощение в жаре.»

«Разве тебе не нравится, когда я тебя бещу?» - с лукавой улыбкой девушка отстранилась от мужчины, взяла сорбет с подноса и устроилась в расслабленной позе на диване рядом с Синхом, а трактирщица, многозначительно постучав пальчиком по краю тарелки с фруктами, скрылась.

- Хмм… - Синхарт зацепил пальцами записку и, прочитав, передал её Лель, которая быстро пробежалась глазами по тексту, посмотрела на своего спутника серьёзным взглядом, а потом бросила короткий и всё ещё настороженный на женщину. В записке говорилось, что у хозяйки есть сестра-близнец… проводник… которая доведёт до Неккадо.

- Птичка нашлась сама, - мужчина сделал медленный глоток кофе, задумчиво почесав щетину и недобро усмехнувшись, - Как это на него похоже – не предупреждает и не говорит, когда и кто… Не думаю, что ловушка, но не надейся на моё чутьё… сейчас… когда я слеп, как глупец.

- Если ловушка, то им же хуже, - Лелианте нахмурила брови, интуитивно улавливая изменение в интонации голоса Синхарта, в его магии, хоть аура и была скрыта сейчас амулетами, но девушка уже почти привыкла к внезапным перепадам его настроения – от спокойствия к бешенству, от озлобленности к нежности, от доверчивости к обжигающей злости…

И через несколько часов, когда солнце стало закатываться за горы, мужчина и женщина поднялись по крутой деревянной лестнице с ненадёжными рассохшимися ступеньками на небольшую площадку в тени нависающей над ней скалы. Здесь их ждала проводница.

Смуглая девушка с обаятельной улыбкой стояла в тени, упершись спиной в ненадёжное ограждение и сложив руки на груди, а мазнув внимательным взглядом по мужчине и женщине, подозвала их к себе ближе жестом: - Мирелла Морелетх. Будем знакомы.

- Синхарт, - он скупо улыбнулся, представившись ненастоящим именем и посоветовав Лель по кристаллу не называть истинным именем и себя.

- Ласселанте, - Лель использовала прозвище, которым называла себя в годы скитаний между востоком и западом.

- Тропка не самая безопасная, - проводница с неприятным звуком прошлась ноготками по дереву поручня, сразу перейдя к делу, - Я проведу. Но не дальше того, как пристанище бандитов закончится. Ах да, вам придётся поиграть и нарядиться.

- И в кого же придётся рядиться? – Лель усмехнулась, ведь переодевания и лицедейство ей были не в новинку.

- Коней провести тоже нужно, - Синхарт пошарил в карманах в поисках самокрутки, изнывая от жары, от которой на лбу выступила испарина, - И им прикид имеется?

- В одалисок! – Мирелла фыркнула в ответ и съязвила, - Шелка подготовила, вам обоим пойдёт!

- Кое-кому это точно пойдёт, - эльфийка смерила насмешливым оценивающим взглядом Синха, - Только одалисок такого роста я прежде не видела.

- Потанцевать в шелках для тебя? – прорычал в ответ мужчина и оголил зубы в недоброй улыбке.

- Стриптиз станцевать, конечно же, - Лелианте рассмеялась и подмигнула Синху, давая понять, что она шутит, а Мирелла вынула карту из глубокого кармана мантии и развернула перед ними, прочерчивая пальцем вдоль красной линии, показывающей путь от Шакату до Неккадо. Эльфийка же мысленно сравнивала карту проводницы с той, что нарисовал Талирон, отмечая, что на карте Миреллы логово бандитов прорисовано подробнее, что было неудивительно.

- Можно пройти пещерами, по горе или в наглую через разбойников, - девушка комментировала карту, указывая на самые проблемные места, - Все пути опасны. Выбирайте.

- Лошади пройдут по горе? – Лель немного знала путь напрямую через разбойников, хоть и была в Шакату лишь пару раз достаточно давно, а вот пещеры и горы были ей незнакомы, хоть она и рискнула бы пройти по ним, запомнив маршрут по карте. Но карта – это одно, а местность – совсем другое… тем более с лошадьми.

- Склон опасный, но можно, - Мирелла свернула карту в трубку и начала обрисовывать гору в воздухе, - Животина с грузом или налегке?

- У лошадей груз – только мы, - улыбнулась эльфийка, а Синхарт коротко добавил: - И наши доспехи. Припасы.

- Советую вам пройти в наглую через разбойников, но могут прицепиться мужики к тебе, Ласселанте, - проводница бросила многозначительный взгляд на девушку, - Эльфийка с такой внешностью – диковинка здесь.

- Могу переодеться юношей, - Лелианте усмехнулась, а под сердцем кольнуло воспоминание о том, как она переодевалась в Кальфеоне… давно… казалось, в прошлой жизни… но на её лице это не отразилось, - Мне не впервые устраивать лицедейство.

- Переоденешься, а я помогу тебя спрятать, - Синхарт ответил уже без улыбки, серьёзно, а Мирелла вручила карту Лель.

- Есть ещё вопрос, - продолжил мужчина, - Насколько ты сведуща в семьях Шакату? Аш-Рабахва-ибн Богра-хан знакомы?

- Торговцы дорогими одёжками, купаются в золоте, влиятельные. С корнями из Валенсии, - проводница то ли не удивилась, то ли сделала вид, что не удивлена, а уголок губ Лель нервно дёрнулся, ведь хоть она и жила на востоке какое-то время, но к длинным именам так и не привыкла, - Вы что, решили всё же переодеться в одалисок и стянуть пару платьев?

- Жилище их где? Что известно по охране? – Синхарт позвенел серебром в мешочке, не отреагировав на насмешку, - Слова за монету.

А Лелианте уточнила по кристаллу, у этой ли семьи находится в плену учитель Гислии. Хоть в Тариффе негостеприимная хозяйка и спровадила эльфийку во время разговора на эту тему, но Синхарт после рассказал, какой интерес у колдуньи в Шакату и в чём будет состоять вторая услуга.

- Пройти мимо стражи вам придётся, ведь дом тщательно охраняется, - Мирелла схватила мешок с монетами, тут же начиная их пересчитывать, - Внутри не была, да и мало кто суётся к ним. И дом их не в Шакату, а подальше в сторону моря – мимо точно не пройдёте.

«Можем зайти как покупатели,» - Лель предпочла продолжить разговор с Синхом по кристаллу, - «Или иную сказочку сочинить… рассказать полуправду, чтобы звучала достовернее…»

- Ну и чего молчим? – проводница переводила взгляд с Синхарта на Лель и обратно, криво улыбаясь, - На меня засмотрелись?

- Раздумываем. Размышляем… - эльфийка окинула рассеянным взглядом Миреллу, а та, решив, что разговор окончен, фыркнула: - Сутки, не более. Дальше я умотаю по своим делам. Столько не было оплачено, чтобы ждать вас на привязи, как лошадка.

- Думаю, мы успеем, - Лель посмотрела даже не на девушку, а на Синха, тепло ему улыбнувшись.

- Жди нас в назначенном месте и с маскировкой не прогадай по размеру. Бывай. – Мужчина нашёл руку эльфийки, сжимая её пальцы, а Лель уже привычно вплела черные искры своей магии в ману Синхарта, пытаясь касаниями объяснить ему, что чувствует, ведь словами не хочет, да и не сможет, ведь сердце разбито на две половинки.

День казался бесконечно долгим. Ни один сезон года не раздражал следопыта так, как лето. В особенности, если это лето проводить на востоке, в ненавистной круглогодичной жаре без тенистых прохладных лесов.

Облачившись в ординарных бандитов на вид, парочка выбралась из убежища их проводницы - Миреллы. Следопыт натянул на голову багровый капюшон и с обеспокоенным видом посмотрел на свою спутницу, закутанную в бандитские одежды. Лель спрятала умело своё красивое тело и сейчас в чужих глазах походила больше на юношу.

Ночью город остывал под ветром, набегающим в Шакату, в центре которого стояло небольшое скопище людей и не людей, самых разных, разномастных - жители, бандиты, торговцы, контрабандисты и послушники Ааля. Следуя за проводницей, Синхарт вёл Лелианте сквозь живой водоворот и непрерывно рыскал взглядом в поисках опасности, ведь он не был здесь прежде, да и чутьё его могло подвести, думал он вовсе не о деле.

Вскоре они миновали ночной город, полный шатров и пальм, а Синхарт приятно встречал прохладу и втягивал ноздрями новые для него запахи. Встретив бандитов Кахаза, Мирелла, их проводница, недолго обменивалась словами, лишь показала метку, дающую контрабандисту нейтральный проход, а пару выдала за свою охрану. И, наконец, они обогнули по крутой дуге главное скопище бандитов и позже углубились дальше по тропке, ведущей в каньон.

Всю ночь они неспешно ехали по выжженной солнцем земле, по безжизненной на вид дороге, находящейся в отвратительном месте. Луна внимала дальнему вою хищников и ночью бандиты не спали, провожали тревожным взглядом путников, частенько останавливали, отчего троим приходилось спешиваться и брать лошадей под уздцы каждый раз, как только им преграждали путь.

Запах, который приносил ветер, тревожил нюх следопыта свежей кровью, смрадом с раздражающими песчинками. Почёсывая пальцами кончик своего наморщенного носа, Синхарт равнодушно наблюдал за омерзеньем - слабосилие заложников, молчаливых рабов, гогот и ор стервецов, покрикивание, смешанное с воплями безвольных девиц, звон шальных монет и скрежет заточенного металла. Гудела порочная жизнь бандитов Кахаза.

И с каждым забранным копытом песок, шаг лошадей, ведомых всадниками, становился тревожнее, кончалась широкая дорога и простиралась с трудом проходимая узкая тропка каньона с недобрыми цепкими взглядами из тени. Пришлось плестись друг за другом змеей, чувствуя взгляды в спину с ощущением скорого ножа в спине. Так и вышло, дурная от хмеля группа бандитов решила утайкой от банды поживится, да и кто бы им помешал? Оставалась пара шагов, чтобы наконец набрать скорость и пустить коней в бешеную скачку в Неккадо. Свистнула стрела, пролетевшая мимо следопыта, затем ещё одна, стрелок был пьян, а за ним из мрака теней вынырнула группа всадников со свистом в устах...

...Мирелла захлёбывалась в собственной крови, глаза кутала кромешная тьма, смертельные раны в спину и в шею, вымазанная в пепле бандитов, оставленная в тишине, незрячими глазами проводила свою короткую жизнь беглым воспоминанием, быстрым, как всадники удаляющиеся вдаль после боя.

Позади остался шум и гомон, знойный ветер встречает песком, под копытом змея, под чахлым деревом хищник, а вскоре заката всполохи красные, в неистовой скачке без отдыха рассекала пара побережье, и дальше дневной бриз. К полудню настигли Неккадо.

Неккадо

Их лошади были почти загнаны, да и сами путники устали… особенно Лелианте, которая, хоть и переносила жару более или менее нормально, но ночь без сна и последующая бешеная скачка на пределе возможностей лошадей вымотали её настолько, что хотелось упасть и поспать хотя бы несколько часов. Впрочем, немного времени было, ведь после того, как удалось связаться с Киелоном и Этеллерой по кристаллу, стало ясно, что они прибывают в порт лишь к вечеру.


Тихая таверна. Чёрный кофе. Напряжённый разговор… Киелон не скрывал своей неприязни к Синхарту, виня только его в разрыве Талирона и Лелианте, а колдунью больше интересовала магическая сторона вопроса. Она почти сразу поняла, что эльфийка теперь поглощает не силы природы, земли, травы и воды, а восстанавливает свои силы «живой магией». Кто научил её осушать людей, вопросов не возникало – Синхарт и не скрывал, что приложил к этому свою тяжёлую руку, но в ответ на предупреждения Этеллеры о том, что для девушки такие опыты могут быть опасны, ответил не очень вежливо:
- Во тьме не заплутает. Не смотри, как на подопытного кролика, я вытащу её из любой тьмы.

- Вытащишь? – в янтарных глазах Этель сквозило нескрываемое сомнение. - Пока ты показываешь ей грани тьмы.

- Я всю тьму видел. Живу в ней и знаю, как ей дышать и не задохнуться, - Синхарту не по душе был этот разговор, а Лелианте, которую обсуждали так, будто её здесь и не было, сплела пальцы с пальцами мужчины, покалывая его ладонь тонкими иголками магии, и попыталась разговор пресечь: - Это только наше дело.

- И то верно… не лучшее место и время для этого разговора, - Этель невесело улыбнулась, предупреждая напоследок, - Я повторюсь, что вы затеяли опасную игру. Но сейчас важнее другие… игры…

Колдунья начала рассказывать о Каэрхане и его привычках – где живёт, пользуется ли охраной, какими заклинаниями защищён его дом… что могло измениться с тех пор, как она покинула Валенсию и так далее и так далее. При этом она оговорилась, что её сведения могли устареть, ведь привычки колдуна вполне могли измениться после той стычки пару месяцев назад. Оставалось лишь проверять на месте, а потому не стоило откладывать поездку до Валенсии, ведь если выехать из Неккадо в ночь, то уже на следующий день к полудню можно было быть в городе и начать следить за домом.

Валенсия

На следующий день под палящими лучами солнца, стоящего в зените, четверо странников, пропахших лошадиным потом и дорожной пылью, въехали в город, затерявшись среди паломников и торговцев. Этеллера старалась оставаться незаметной, ведь её здесь знали, а кто-то мог быть в курсе её спешного бегства после стычки с Каэрханом, а потому она лишь показала богатый дом, в котором жил колдун, но приближаться к нему отказалась, издалека очень аккуратно прощупывая заклинания на окнах и дверях.


Скрывшись в тени дома напротив, Синхарт и Лелианте изображали влюблённую парочку, которая увлечена лишь друг другом, но украдкой наблюдали за дверями и окнами, да за городской стражей, которой здесь, неподалёку от дворца, было немало. Этель же на тот случай, если Каэрхан выйдет из дома, описывая его внешность – мол, лет сорока… смуглолицый брюнет с проседью, среднего роста, в мантии и с посохом… и магией тёмной от него должно фонить так, что не перепутать с другим.

Видимо, вспомнив рассказ Киелона ещё в Неккадо о том, как он когда-то бесил колдуна, бросая камешки в его окна, чтобы активировать защитные плетения, Синхарт поднял камушек, напитал его магией и бросил в окно в то время, пока стража смотрела в другую сторону. В ответ окно завибрировало от заклинания, а в окне появилась фигура колдуна, который попытался прощупать окружающих и найти шутника, но аура Синха была надёжно скрыта амулетами, да и в Валенсии витало слишком много обрывков магии и заклинаний.

Было неясно, сколько придётся ждать, а потому Синхарт, знавший, какие убедительные «сказки» может сочинять Лелианте, приправляя их долей истины для правдоподобности, предложил выдать себя за посыльных, которые принесли какие-то важные вести от Братства. Рискованно, безусловно… но, возможно, лучше, чем ждать часами или днями…

- Магистр Каэрхан! Магистр Каэрхан! – Лелианте, взъерошив свои волосы, чтобы вид был такой, будто бежала долго и быстро, взволнованно забарабанила в двустворчатую дверь колдуна, а Синхарт стоял рядом с мрачным видом. Практически сразу же дверь приоткрылась, а в проёме появился вовсе не хозяин, а посох, с навершия которого была готова сорваться магия.


- Магистр Каэрхан! – В голосе эльфийки звенело совершенно искреннее волнение, - Артефакт! Заработал!

- Чего ты несёшь? Ты кто? Какой артефакт? – Каэрхан с подозрением сощурил темные глаза, не спеша открывать дверь и впускать незваных гостей.

- Я от учёных! Новенькая! Посыльных не было больше! – Она выглядела взбудораженной, тараторила быстро, эмоционально, чтобы её заполошный вид не дал Каэрхану всерьёз задуматься над её словами, ведь эльфийка шла ва-банк, - Вы пустите? Я всё расскажу, как он засветился!

- Серые мы… из Братства, - отозвался Синхарт, постаравшись принять дружелюбный вид, но на деле став ещё мрачнее, - Я воин. Её сопровождаю.

- Серые? Братство? – Кристалл на посохе колдуна опасно замерцал, - Вы домом не ошиблись?

- Нет, не ошиблись! Артефакт сам заработал и вдруг несколько учёных пропало! – Лель продолжала тараторить в надежде, что Каэрхан не обратил внимания на слово «серые», ведь здесь Синх прокололся… о том, что члены Братства так себя называют, не было известно.

- Вы кто и откуда? Если бы он сработал, то пропали бы все, - Каэрхан, казалось, хотел поверить в сказку, что сочиняла эльфийка, - И некому было бы вам отдать приказ.

- Так в него камень вставили! – Девушка смотрела на магистра искренним взглядом огромных глаз, - На самый верх! И поэтому не все пропали…

- Я бы знал, - голос мужчины стал напряжённым, - Если бы нашли подходящий.

- Я не знаю, почему вас не позвали, магистр Каэрхан! – На лице Лель отразилось смущение, волнение и даже искренняя виноватость из-за того, что кто-то не доложил магистру о том, что найдена призма, - Я на посылках только…

- Надоели вы мне, - Каэрхан, решив разбираться с подозрительной парочкой в других обстоятельствах, выпустил из навершия посоха голубой парализующий луч, который отбросил к стене мужчину, которого колдун считал более опасным, а Лелианте в тот же миг метнулась к колдуну с голыми руками, вцепившись в посох и пытаясь вырвать его из рук…

«У вас проблемы…» - Этель не спутала бы магический почерк Каэрхана ни с каким другим, поэтому его заклинание полоснуло по её ощущениям, как нож по стеклу, и её голос по кристаллу звенел напряжённо, - «Мы сейчас будем…»

Женщина потянула за собой Киелона, но мимо стражи шла неторопливо, чтобы не привлекать внимания, а тем временем на пороге дома Каэрхана Лелианте пыталась опрокинуть колдуна, накинувшись на него подобно дикой кошке, что метит когтями в лицо и шею. Эльфийка, даже не думая о том, что если среди стражников есть маги, то они почувствуют всплески энергии, хлестала потоками сырой темной магии своего противника, который скороговоркой произносил заклинание, готовясь нанести смертельный удар по словно взбесившейся девушке. Он не успел совсем немного… потому что, миновав стражу и оказавшись во внутреннем дворике дома, Кил и Этель перешли на бег, а как только пират увидел разворачивающуюся перед его глазами сцену, он рванул к колдуну и применил самый действенный и совсем не магический приём – заехал колдуну ногой промеж ног.

К тому времени и Синхарт уже пришёл в себя, потому что его тело обладало способностью поглощать заклинания, и как только смог подняться на ноги, втащил орущего от боли Каэрхана в дом и накрыл его лоб ладонью, насильно, быстро и весьма мучительно вытягивая из него ману.


Этеллера же, которая в своё время помогала Каэрхану плести защитные заклинания вокруг дома, перенастраивала их на себя, добавляя блокирование звука, чтобы снаружи никто не услышал вопли колдуна. В том, какая участь его ожидает, женщина не сомневалась ни минуты. Похоже, и хозяин дома не питал иллюзий на этот счёт, потому что начал грязно материться на валенсийском.

Синхарт, забравший магию колдуна, был настолько переполнен маной, что в его глазах плескалась дикость, а руки дрожали, но Лель слишком хорошо знала, каков он может быть в таком состоянии, а потому просто притянула к себе мужчину и, несмотря на его слабые просьбы не принимать в себя столько тьмы, а пропустить её сквозь себя и смешать с потоками магии, витающей в Валенсии, начала аккуратно вытягивать излишки из Синха, стараясь не причинять ему лишней боли. Однако магии было столько, что Лелианте и сама оказалась переполнена ею до мучительных спазмов где-то под сердцем, а Этель предупредила, что лучше такой излишек не выпускать на волю – взвоют защитные заклинания, которыми были оплетены дома вокруг. Впрочем, уж что колдунья умела, так это работать с потоками энергии – как запутывать их в хаос, которым было практически невозможно пользоваться, так и расправлять их, выравнивать и успокаивать, а потому женщина положила ладонь на лоб эльфийки, усмиряя тот бушующий океан силы, что бился волнами о берега её способностей к удерживанию магии, стала напевать заклинание - и буря утихла… маны не стало меньше, нет… но она была подконтрольна воле девушки…

Допрос. Пытки. Сдавленные крики. Оскорбления и изощрённая ругань… Каэрхан был гораздо старше того возраста, на который выглядел, он был опытен и силен, а ещё знал, что живым его не выпустят. А потому молчал. Молчал, когда Синхарт ломал ему пальцы и жёг его тело своей магией. Молчал, когда мужчина выдавливал его глаз. Лишь насмехался, кашлял кровью и молчал о том, где артефакт.

Чтобы эльфийка не видела, на что способен Синхарт, Этеллера отвела её подальше и усадила на диван, сварив кофе, а затем начала шёпотом что-то долго и подробно объяснять про магию, ведь колдунья видела, какой прорыв произошёл в её способностях буквально за несколько недель… а без наставника меняться так быстро и так сильно было опасно – и для рассудка, и для магического дара, но помочь колдунья могла только советом и предостережением, но не более того.


Понимая, что даже жестокими пытками от колдуна ничего не добиться, Киелон, Лелианте и Этеллера стали обыскивать его дом в поисках хоть каких-то намёков на то, где находится артефакт. Нет, иллюзий по поводу того, что Каэрхан ведёт подробные записи о своих изысканиях, никто не питал. Даже если бы они и отыскали его научные заметки, те наверняка были бы зашифрованы, но они пытались найти хоть что-то… хоть какой-то намёк… И он нашёлся в одном из дневников – упоминания о том, что Каэрхан часто ездил к замку Валенсии для каких-то опытов, которые не давали результатов. Услышав это, Этеллера рассказала, что под замком находится лабиринт пещер, в котором много осталось от древней цивилизации – обломки, осколки, разбитые механизмы… всё нерабочее… она исследовала пещеры много лет назад и даже ориентировалась в них, но сейчас была смущена, ведь её осенила мысль, что где-то она недосмотрела… пропустила… а Каэрхан, который был в курсе её поисков, нашёл то, что она не заметила.

Обрывая жизнь колдуна, Синхарт поднял его и стал сжигать живьём своей магией, а вскоре от Каэрхана осталась только чёрная крошка, осыпавшаяся на дорогой восточный ковёр, да запах горелого мяса…

Пещера Корко

Сборы следующим утром не заняли много времени, ведь всё, что требовалось, это взять в дорогу запас воды и провизии.

И вот чуть за полдень их небольшой отряд доехал до замка Валенсии, гордо высившегося над песками черной пустыни. Этель показала вход в пещеру Корко, скрытую под замком, но, как предполагалось, его охраняли, да и внутри тоже явно были вооруженные люди.

С охраной у входа справились быстро и без шума, ведь их было всего двое обычных воинов, которым не сравниться с владеющими темной магией. А может, они только думали, что не наделали шума, ибо дальше их встретил отряд побольше и явно готовый к драке, будто только их и ждали. Там были не только воины, но и маги, но всё равно бой был коротким, хоть и яростным. Звенела сталь, скороговоркой читались заклинания, потрескивала темная магия. И все же мастерство и слаженность нападавших одержали верх над численностью защищавшихся, пусть и с некоторыми потерями в виде магического истощения у Этель и ушибов и порезов у Киелона, Лелианте и Синхарта.

На отдых и залечивание ран времени не было, ведь оставшиеся тут ученые и обслуживающий персонал могли вызвать подкрепление, если у них был в наличии хоть один кристалл связи.

- Этель, ты же была тут? – Киелон старался говорить шепотом, не желая, чтобы эхо разносило его голос по всем коридорам.

- Конечно, была, - отозвалась девушка. – Но, видимо, не во всех коридорах… - добавила она с сожалением.

- Тогда веди, - Киелон старался сдерживать свою привычку командовать, ведь он был сейчас не на борту своего корабля.

Синхарт шел, бросая изучающие взгляды на своды и стены пещеры. По пути еще иногда попадались члены Братства, они метались в панике, ища и не находя путей к спасению. Меч Киелона и магия Синхарта обрывали их жизни, не желая оставлять свидетелей.

Они шли по огромным пещерам и узким переходам, удивляясь и поражаясь строениям древних, пусть и полуразрушенным, даже не понимая предназначения некоторых, а вернее большинства из них.

- Не самое уютное место, да? – усмехнулась Этель.

- Бывает и хуже, - от песка, попавшего в нос, Синхарт громко чихнул.

- Не люблю пещеры… - буркнула Лелианте себе под нос, отчего-то притихшая в этих залах.

Этель подвела небольшой отряд к зияющему тьмой пролому в полу, а где-то внизу в темноте едва виднелись камни. Было не ясно, как члены Братства спускаются вниз, ведь ни веревок, ни лестниц рядом не было, однако веревка нашлась у Киелона. Он набрал с собой разных полезных мелочей в дорогу еще с корабля, предполагая, что случиться может всякое. Синхарт только вздохнул, увидев веревку, и посмотрел вниз, наблюдая, как спускаются другие. А внизу снова начал прощупывать помещения на предмет магии. Киелон же продолжал вертеть головой с восторженным видом, указывая или спрашивая о том или этом предмете.

- Неизвестно, для чего древние использовали… все это … - отрицательно качала головой Этель в ответ.

Это место было полно силой древних, но также тут все еще ощущалась магия живых, возможно, кто-то из ученых все еще скрывался в этих переходах, в темноте пещер.

- Похоже на… ловушку? – заглянул Синхарт в очередной коридор.

- Песок сыплется… - с опаской заметила Лель, глядя, как между распорок, поддерживающих свод коридора, просачиваются песчинки.

- Они тут каждый день ходят, - фыркнул Киелон, отметая идею о ловушке, как не логичную. – Задолбаются обходить, - грубовато добавил он.

- Давно тут не была, - заметила Этель, оглядываясь.

Синхарт, а за ним и остальные, осторожно спустились по ступенькам и прошли коридор, оказавшись в очередном огромном зале. Здесь на полу лежали осколки древней цивилизации, странные геометрические фигуры, льющие молочно-белый свет, такой же, как и транспортирующий луч артефакта, и на них тоже были видны символы.

Они медленно шли, рассматривая таинственные осколки, Лель обратила внимание на свет, Киелон разглядывал символы, Синхарт едва удержался, чтобы не попробовать эту магию, а Этель заметила, что вот в таких условиях и местах работают археологи. Вскоре Киелон заметил пролом в стене пещеры и с опаской зашел туда, но в узком и высоком коридоре стояла тишина.

- Возможно, тут? – позвал он спутников.

- Да … а раньше его тут не было … - задумчиво произнесла Этеллера.

- Видимо, Братство откопало? – предположила Лель.

Они прошли по коридору, свернули в еще одну пещеру, уже не такую огромную, как прежние, и перед ними предстал артефакт, такой же, как и остальные, и, как и предполагалось, без призмы, но с углублением под нее.

- Лель, у тебя призма, она целая? – спросил Синхарт, с опаской глядя на артефакт.

- Вы хотите вставить её сейчас и обрадовать Братство? – удивился Киелон.

- Вы хотите его активировать? Вот тут? – вторила его удивлению Лелианте.

- Может, для начала придумаем, как его отсюда вытащить? – предложил пират.

- Думаешь, мы сможем его вытащить? – в голосе Синхарта было сомнение.

- Киелон, дорогой… как думаешь, сколько он весит? – задумчиво произнесла Этель.

- А если с помощью... магии?.. – неуверенно произнесла Лель.

- Я могу расшатать его с помощью магии, но…. Тут опасно работать с потоками… - с сомнением предложила Этель. – Ну что… пробуем?..

- Давай я, - остановил ее Киелон. – А то кто-то что-то про защиту от магии говорил, - напомнил он.

- Кстати да, - спохватилась Этель и замерла. – Тогда лучше магией я не буду пользоваться.

- Значит, придется действовать грубой физической силой, - хмыкнула Лелианте.

Киелон обошел артефакт, примериваясь, потом ухватился за него поудобнее, поднатужился так, что покраснел, надеясь, что эта волшебная каменюка не прикреплена к полу, а просто стоит, и все же поднял ее. Артефакт оказался тяжелее, чем выглядел, но капитан понимал, что сможет его нести, хоть и с передышками. Синхарт, глядя на это удивленно изогнул бровь, бросив "не хило", а потом вся компания отправилась обратно, ведомая Этель, которая знала, где выход из этого комплекса, а Киелон и Синхарт беззлобно подтрунивали друг над другом по пути во время кратких остановок. В последнем тоннеле пришлось снова спускаться вниз. Прыгать с камня на камень Киелон не рискнул, потому пришлось обматывать артефакт веревками и осторожно спускать.
А уже снаружи встал вопрос, где прятать артефакт. По итогам короткого обсуждения было решено пронести его под видом статуи в город и спрятать в доме Этель, хотя бы на время. Но лошадь не могла выдержать такой вес, потому идти пришлось ночью, когда жара не опаляла и не превращала мышцы в кисель.

Когда они вошли в дом Этель, Киелон с облегчением поставил артефакт в подвал и поднялся в жилые помещения, сняв куртку, под которой была промокшая от пота рубашка. Потом были обсуждения, чего делать с артефактом дальше, как его защитить и прочее. В итоге сошлись на том, что окончательное решение за Талироном. Но с ним решили связаться позже, когда отдохнут и выполнят еще одно дело, на этот раз важное для Синхарта.

На следующий день Синхарт отправился поговорить со старым знакомым Этель - неким Фассиром, который был в Храме Анакреона и даже выжил, хоть и потерял рассудок. С большим трудом Этеллере удалось разговорить безумца, но, увы, его сведения были скудны, а полезной информации было и совсем немного – лишь описание входа в Храм. Во время разговора вышла неприятная перепалка между Синхартом и Киелоном, пират даже не сразу пошел в дом за всеми, решив прогуляться и остудить голову, по той же причине не лез в разговор с Талироном, да и не зачем ему это было, его дело – море.

Талирон же выслушал рассказ об артефакте и после недолгих обсуждений решил, с согласия Этель, оставить его в подвале ее дома, защищенным заклинаниями и иллюзиями. И на следующий день колдунья, напитав свои браслеты с черными камнями магией Синхарта и Киелона, приступила к выстраиванию защиты – сама защита была упрощённой и должна была реагировать на наличие/отсутствие кристалла связи гильдии, однако, так как в Валенсии не было никого, кто мог бы присматривать за артефактом, эффектом заклинания был не паралич, как в других городах, а смерть.

Дополнительной защитой стала искусная иллюзия – артефакт внешне выглядел, как обычная статуя, которых много в Валенсии, причем иллюзия излучала такой слабый магический фон, что его было сложно вычленить в пропитанном магией воздухе города. Лишь при прикосновении к камню обладателя кристалла иллюзия меркла, позволяя воспользоваться устройством.


И после того, как Синхарт и Лелианте завершили в Валенсии ещё одно дело, связанное с освобождением Кнехта, учителя Гислии, они перенеслись в Хидель. А Киелон и Этеллера собрались вернуться на запад морем.