История одной ночи

автор Хервенглан Вт Янв 23, 2018 3:33 pm

На окраине Оливии стоит полуразвалившийся дом. Окна давно выбиты, крыша прохудилась. Местами разрушившиеся стены, исписаны углем. Уже не один год, это здание дает кров бродягам и нищим. Местные же, его сторонятся, не желая связываться с подобными субъектами.

Попади вы внутрь, перед взором бы предстала картина запустения. На грязных полах валяются матрасы, свалявшиеся и почерневшие от времени. На обшарпаных стенах, остатки обветшалых шпалер. Металлический диск люстры, опасно покосился, словно ожидая жертву. В глубине комнаты стоит камин, огонь в котором не разводился долгие годы.

И глаза. Глаза людей, сидящих на матрасах, жмущихся к стенам, трясущимися руками, сжимающих краюху хлеба у открытого рта.

Пока идете к камину, мутные взгляды вязко прилипают к вам, но их хозяева остаются недвижимы. В обманчивом свете луны, блеснет металлический символ Эллиан. Нелепая шутка судьбы для этого, богами забытого, места. Достаточно легкого касания и послышится легкий шорох отъезжающей плиты. За прошедшие годы, механизм проржавел и проход открылся наполовину.

Пригибая голову, спускаетесь по каменной лестнице. Некоторые ступени разрушились и из под ног сыпется каменная крошка.

Искра, высеченная огнивом в кромешной тьме, ослепляет и падает на фитиль лампады. Вспыхивает слабый огонек, робко танцуя на нити. Мрак расступается и можно рассмотреть разгромленное помещение. Шкафы перевернуты, всюду валяются книги, черепки разбитых ваз, сгнившая одежда.

Лишь на массивном столе, стоящем у стены, лежит журнал в кожаном переплете. На корешке алеет рубиновая вязь, а меж страниц заложена лиловая лента.

Рука тянется к находке, но тут в глубине комнаты вспыхивают два огонька, пульсирующим алым светом. Раздается утробное рычание, эхом отражающееся от стен. Лампада падает на пол и гаснет. Тьма вновь захватывает комнату слепящим мраком. Необъяснимый ужас, сковывает сердце и, схватив журнал, вы не чувствуя ног, бросаетесь прочь. Взмываете по старой лестнице, проноситесь мимо, прижавшимся к стенам, людей-теней. Выскакиваете из этого проклятого дома и сломя голову несетесь к постоялому двору, мечтая забыть о тех звуках, что несутся вам вслед.

Закрыв дверь на ключ, располагаетесь в кресле с, лежащим на коленях, трофеем. Мягкая кожа приятна на ощупь, согревает кончики пальцев. На титуле сверкает золотой вензель "К.М.”. С нескрываемым волнением, открываете книгу и первая страница встречает вас словами:

"Курт Марцелл. Хервенглан - раб и пират, познавший лик зверя".

автор Хервенглан Вт Янв 23, 2018 3:54 pm

Для начала, позвольте представиться. Курт Марцелл, недавно исполнилось сорок пять. Холост. Несу службу во благо Кальфеона вот уже двадцать лет с лишним лет. И, о святая наивность, мне казалось, что я видел все и ничего не осталось в этом мире, способного меня удивить. Но этому убеждению суждено было обрушиться за одну единственную ночь пять лет назад.

Возможно, читателю станет интересно почему я ждал так долго, прежде чем решился записать свои воспоминания. Обещание сохранить тайну. Но сейчас, когда он наверняка мертв, и моя смерть стоит у порога, я исполняю мой долг поведать его историю.

Вечер того ноябрьского дня, выдался на удивление холодным и мокрым. Мелкий дождь моросил с самого утра. Наблюдая за прохожими, двигающихся мелкими перебежками от навеса к навесу, из окна Оливийской канцелярии, мне жутко не хотелось покидать прогретое помещение. Лениво перекладывая листы документов в папку, я самонадеянно тянул время. Нужно было отправляться в Велию. Дошли слухи, что три ночи назад неподалеку от замка Крон, прогремели взрывы, а наутро к берегу прибило то, что осталось от судна. Одной из находок оказалась узкая доска, с бортовой надписью “Алая стрела”. Бригантина с этим названием долгие пятнадцать лет внушала ужас местным торговцам и капитанам. А теперь ее остатки выплевывает море на берег Велии. Необходимо было разобраться. Я захлопнул папку и, поднявшись со стула, снял плащ с крючка.

Двери распахнулись, и в кабинет вбежал молодой стражник, Джакомо, кажется. В попытке отдышаться, он согнулся пополам, опершись рукой на дверь. На раскрасневшемся лице, рот его открывался, шумно впуская и выпуская воздух.

- Прошу… прощения… сэр…- слова с трудом проходили через горло, и создавалось впечатление, что парень вот-вот разразится бурным кашлем,- Мы взяли… этого… в трактире… у Джоэля… уф… говорят, что он матрос со “Стрелы”.

Папка шлепнулась на стол и бумаги выскользнули из нее, рассыпавшись по крышке. Вот так новость! Если задержанный действительно с потопленного корабля, возможно, его ответы позволят мне избежать поездки в Велию. Ну или хотя бы отложить до установления более подходящей погоды.

- Куда его отвели?

- В тюрьму, сэр. Там Мейне сегодня за главного.

Я скривился. Мейне - образец безалаберности и всех пороков стражников.

- Бегом туда. И передай ему, если хоть один волос упадет с головы узника, я отрежу ему хозяйство и скормлю псам,- будничным голосом говорил я, надевая плащ,- я скоро подойду. Ну! Чего ждешь?

Пока стражник слушал меня, его глаза округлялись все больше и больше. После окрика он сорвался в галоп вниз по лестнице, видимо, размышляя о том, как донести до Мейне мои слова.

Укутавшись в плащ, я вышел на улицу. Мерзкий дождик забарабанил по полям шляпы. Быстрым шагом, огибая лужи, я направился к зданию городской тюрьмы. Оливия городок маленький и казематы здесь небольшие - караулка да мешок на шестнадцать камер, в основном использовавшихся для предварительного заключения. Обвиненные в серьезных преступлениях, тут не задерживались и сразу отправлялись, по согласованию, в Кальфеон.

“Заберу его из подвала и допрошу дома. Мне не нужны лишние уши. А потом, по-тихому, отправлю мерзавца к Эллиан”- подумалось мне.

Одним движением я распахнул дверь караулки. Внутри сидело трое стражников. Мейне стоял с кружкой пива у рта, поглощая ее содержимое. Завидев меня, он поперхнулся и выплеснул добрую порцию пойла себе на форму. Подчиненные, благоразумно отвернулись, создавая видимость, что ничего не произошло. Мои губы презрительно скривились.

- Где он?- только и спросил я тоном в котором нетрудно было угадать отвращение ко всем здесь присутствующим.

- В камере. Я провожу вас, сэр.- сиплый голос Мейне раздражал не меньше его внешнего вида.

Мы спустились по каменной винтовой лестнице. Глава караула шел впереди, освещая путь фонарем. Подойдя к одной из решеток, он произнес:

- Хер-вен-глан,- по слогам, сквозь начинающие седеть, пышные усы,- Ты тут?- и сразу же добавил,- Конечно тут, куда ж ты денешься,- сдобрив шутку, своим же, глухим смешком.

Я хмыкнул, но в этом звуке сквозило лишь презрение.

- С тобой тут хочет поговорить господин Га..

- Спасибо, Мейне. Отопри эту клеть, гарпия тебя раздери. И дай мне стул. А потом проваливай.

- Н-но…

- У нас ведь не будет проблем, Хервенглан?

Юноша подошел к решетке и с интересом наблюдал за происходящим. На вопрос он лишь отрицательно покачал головой.

- Что ты головой мотаешь?- вклинился Мейне,- отве…

- Немой?- поинтересовался я.

- Нет же! Это он…

- Не будет проблем,- сказал юноша басовитым, едва закончившим ломаться, голосом.

Уголки моих губ поднялись в приветливой улыбке.

- Вот и славно. Ты ведь понимаешь, что наверху куча стражников и тебе не уйти отсюда живым,- на секунду умолк,- если что-то случится.

- Я не тупой,- медленно произнес Хервенглан с Хидельским акцентом,- всяко умнее этого вот,- по кальфеонски быстро бросил фразой в Мейне,- И уж всяко закончу свою жизнь позже, чем мой сосед,- закончил на медийском.

- Вот как значит? Отлично, отлично. Мейне, ты еще здесь? Фонарь-то оставь, олух.

Собиравшийся ответить наглецу, стражник сник, и отперев камеру, передал ключи человеку, пристально следящему за движениями заключенного, после чего ушел вверх по лестнице.

- Значит, знаешь медийский диалект,- я подставил себе табурет и сел под факелом,- что ж, так даже лучше.

Давая возможность юноше меня рассмотреть, я набивал трубку, не собираясь ее раскуривать.Мне представилось, что видит этот молодой человек.

“Мужчина лет сорока, вытянутое лицо, окаймлено черными, аккуратно стриженными волосами. Казалось тонкие губы искривлены в улыбке, но присмотревшись, парень увидел шрам в левом углу. Шрам который остается после удара шипованной гардой стилета - излюбленного оружия воров и контрабандистов. Прямой тонкий нос. Живые, глубоко синие глаза были устремлены на него и руки, занятые трубкой”.

- Итак, ты выжил при катастрофе "Алой стрелы”,- без предисловий начал я на медийском,- как тебе это удалось? Выжил ли кто-нибудь еще? И выйди ты уже из камеры, мы не представляем угрозы друг для друга. А если мне понадобится тебя убить, я достану тебя и за решеткой. Но я не хочу этого делать.

Парень вышел из камеры и уселся на пол напротив собеседника, наверняка поверив моим словам. Или предполагая, что справится со мной.

- Как вас зовут?

- Ах, где мои манеры,- фыркнул я,- не представился преступнику. Однако можешь обращаться ко мне,- осмотрелся,- а ладно, все равно ты умрешь, если мы не договоримся. Курт,- я протянул руку Хервенглану и тот протянул в ответ. Рукопожатие вышло крепким, честным,- итак, переходи к ответам на мои вопросы.

- Не знаю. Никто.

- А ты немногословен.

Хервенглан кивнул, но продолжил.

- Это я взорвал корабль. Не мог больше так жить. Не хотел быть зверем.

Я почувствовал, как сквозь мою маску бесстрастия на лице проступило удивление вместе с недоверием. Хотя… пират говорящий чисто на трех языках… Технически конечно на двух, но диалекты Хиделя и Кальфеона разнятся как белое и черное. Мало ли какие еще таланты у него есть. В моих глазах вспыхнула искорка любопытства.

- Считай, ты меня заинтересовал. Хороший ход, в попытке сохранить себе жизнь. Как ты это сделал?

- Я сведущ в алхимии. Познания неглубокие, но приготовить зелье от поноса или пудру кровавого огня - способен. А когда у тебя есть доступ к пороху, то… Бум!- Хервенглан хмуро улыбнулся,- красивое было зрелище. Приятно было, наконец, от всего этого избавиться.

- Тебе не нравилась пиратская жизнь?

- Нет.

- Тогда почему пиратствовал?

- Я был рабом. Хозяин перед смертью даровал мне свободу. За это я позволил ему, наконец, умереть. Никогда не думал, что слизь водяных и кровь наги, настоянная экстракте желез гарпий может причинять такой эффект при простом нанесении на грудь. Он сгнил заживо.

- Ты жесток.

- Нет, нет. Он заслужил. Они все заслужили,- Хервенглан отрицательно замотал головой.

- А ты? Ты разве не заслужил быть покаранным с ними.

Глаза юноши не мигая уставились в глаза собеседника. Кулаки сжались так, что хрустнули суставы. Скрипнули зубы. Я уже приготовился защищаться, но парень буквально выплюнул одно слово.

- Заслужил.

Повисла тишина. Напряжение медленно угасало. Взгляд парня уперся в пол. Едва слышно он затараторил дрожащим голосом:

- Я не смог. Испугался. Решил, что смогу загладить вину. Не искупить, нет, нет. Я не так глуп,- он поднял глаза и медленно, но уверенно договорил,- я решил, что моя жизнь будет моим наказанием и искуплением. И, поверь мне, Курт, они нашли спасение в смерти. А мой путь лишь начинается. Ты ведь хотел предложить мне работу? Убивать людей?

Опешив я, не сразу нашелся, что ответить. Будучи агентом тайной канцелярии Кальфеона, за два десятка лет мне доводилось встречаться с разного рода личностями. И эта работа мне порядком наскучила. Но тут был другой случай.

- Да. Нет. Расскажи мне свою историю, Хервенглан.

Парень вздрогнул, услышав свое имя.

- Зачем это тебе?

- Хочу,- небрежно бросил я,- ты же помнишь, что сейчас ты борешься за свою жизнь?

- Я делаю это каждый день. Ничего нового. Впрочем, я отчасти смогу удовлетворить твое любопытство. Но с двумя условиями.

- Ого, сразу два. А тебе не кажется, что ты не в том положении…

- Первое - удовлетворив свое любопытство, ты забудешь о ней.

- Как это?

- Второе - нам нужно найти место укромнее и тише.

- Кладбище?

- Ха. Ты мне нравишься, Курт. У тебя даже есть шанс услышать историю и дожить до утра.

- Заманчиво. Так какое место?

- Твой дом. Ты ведь живешь один. Ни жены ни детей. Ни денег. Государственная служба. Что-то та-а-айное. В общем идем.

Он поднялся и вопросительно смотрел на меня. В голове мелькнула мысль: “А стоило ли приходить в этот треклятый подвал? Паренек-то не простой. Ну ничего, я тоже не пальцем делан”- мелькнула в голове мысль, но червь сомнения никуда не исчез.

- Не дрейфь, ты же меня вербовать пришел. Так вперед. Только у тебя дома, а то чего-то я озяб тут сидеть.

- Идем.

"Он озяб, а я взмок как в парной”- усмехнулся сам себе я.

Рывком поднявшись со стула, я быстро зашагал вперед. Хервенглан шел следом. Увидев нас, глаза стражников в караулке стали размерами с чайные блюдца. Один даже поперхнулся пивом, дико закашлявшись. Только Мейне никак не отреагировал. В данный момент его больше занимали груди шлюхи, сжатые в его ладонях. Я махнул рукой, и стража вернулась к своим делам, а мы покинули помещение.

Морозный ветер остудил мысли. Чего я, собственно, так нервничаю, ведь все идет, как и планировалось.

"Не-е-ет, все идет как планирует он”,- агент тайной канцелярии, в моем лице, оглянулся на спутника. Тот следовал за ним с безмятежным лицом, рассматривая ночные улицы. Заметив мой взгляд, он заговорщицки подмигнул.

"Что ж. Посмотрим еще, кто кого”.

Дом стоял на окраине городка, в стороне от всех. Ветхое строение с дырявой крышей и, местами, прохудившимися стенами.

- Достойное тебя здание, Курт,- донеслось из-за спины. И только я хотел одернуть наглеца, как понял, что в этих словах нет сарказма. Лишь одобрение.

- Угу,- буркнув, пнул дверь ногой.

Мы вошли в комнату, что я обычно использовал для допросов. Было холодно, и я хотел было развести очаг, но Хервенглан покачал головой.

- Может, все же в жилое помещение спустимся?

- Что ж тебя гарпии не сожрали?- зло огрызнулся я.

- Пытались,- пожал плечами Хервенглан, показывая шрам на шее и уходящий на грудь,- поперек горла стал видимо.

Я сочно ругнулся и надавил на символ Элии над камином. Сработал скрытый механизм и напольная плита сдвинулась, открывая проход.

- Хитрая штука. Я о таких только в книгах читал.- Хервенглан нахмурился,- жаль мою библиотеку, что сгорела на "Стреле”.

Мы спустились по удобной каменной лестнице. Навстречу пахнуло теплом и ароматом жареного мяса.

- Неужели я ошибся на счет жены?

Курт сделал движение рукой, которое могли означать лишь одно, но добавил:

- Гоблин-раб.

Небольшая гостиная, обита алым сукном. Камин, расположенный в углу, предназначался для обогрева соседних комнат. У очага стояло два удобных, но далеких от роскоши кресла. Стены обставлены стеллажами с книгами. Глаза Хервенглана вспыхнули от этого великолепия.

- Ты все их прочел?- зачарованно произнес Хервенглан.

- А? Нет, что ты. Это осталось от прежнего хозяина.

Юноша смотрел на спутника, как жрец Элии на еретика.

- Думаю, у тебя будет возможность их прочесть. Если мы договоримся. А сейчас пришло время, чтобы выполнить обещание.- я указал на кресла, приглашая необычного гостя к беседе.

Мы расположились в креслах подле камина. Появившийся из кухни Хлори, замер в дверях, с сомнением глядя на ночного гостя.

- Я могу подавать ужин, хозяин?- наконец выдавил он из себя.

- Да, да,- я нетерпеливо махнул рукой,- и бутылку "Оливийского ворона” тащи.

Гоблин скрылся на кухне и загремел посудой.

Тихо потрескивал камин, языки пламени танцевали на поленьях свою бесхитростную мелодию. Взгляд моего гостя жадно следил за этим танцем, словно боясь пропустить очередное па. Он был так напряжен и сосредоточен, что, видимо, даже замечал, как пальцы впились в ручки кресла, побелев от силы хватки.

- Кхм… Итак?

- А,- парень вздрогнул, очнувшись от созерцания пламени. Быстро взяв себя в руки, он продолжил насмешливым тоном,- И что бы ты хотел услышать, Курт?

- Если хочешь добиться истины, всегда начинай сначала. Самого начала.

- Это займет время. А располагаешь ли ты им, Курт?

- Ночь длинна, жизнь коротка,- пожал плечами и сердито сощурился,- достаточно времени для твоего рассказа?

- Вполне,- ответ тихий и твердый,- что ж, Курт… из Кальфеона, слушай мой рассказ.

Взгляд парня вновь устремился в пламя камина, пожирая его. Пальцы левой руки, на предплечье которой белело рабское клеймо, ласково поглаживали ручку кресла. Лицо превратилось в маску, на которой, плясали блики огня. Губы раскрылись и уронили первое из множества слов, произнесенных в ту ночь.

- Сайман.

автор Хервенглан Пн Янв 29, 2018 2:49 pm

Первое воспоминание юноши было из раннего детства и весьма смутным. Поэтому я взял на себя смелость изложить его кратко и менее сумбурно

В их хлипкое жилище заявились трое крепких мужчин. Двухлетнему Сайману они казались великанами из сказок, и испуганный мальчик спрятался за материнской юбкой. Мужчины кричали, а женщина, упав на колени, отчаянно умоляла о милости. Холодный, хищный блеск глаз гостей, их приоткрытые в ухмылке рты, раздувающиеся как у зверей ноздри говорили о том, что они получали удовольствие от процесса. Им нравилась их работа. И эти лица Сайман запомнил. Не людей, но саму их звериную суть.

Наконец, одному из них надоело препираться с женщиной, и размашистой пощечиной он опрокинул ее на пол. Стоявший рядом мужчина, подхватил малыша подмышку и вышел прочь из дома. Мальчик пытался сопротивляться, но, получив увесистый щелбан, затих.

- Так, как я узнал много позже, я попал к Рамиро. Бравый капер и великий планировщик,- усмехнулся юноша,- но удачи ни на грош. Сколько себя помню, он обучал меня. Буквально вбивал знания...

Сайман сидел в капитанской каюте "Аспида” за столом, и старательно выводил нетвердой рукой пятилетнего ребенка, строку за строкой. Неверный свет, пробивавшийся через остекленные окна, тускло падал на пожелтевший лист, где тянулась чернильная вязь. Солнечные лучи не проникали в глубину каюты и там царил полумрак. Книжные шкафы, словно караульные, выстроились у боковых стен. Пол укрыт дорогим ковром темно-зеленого цвета, с плотным ворсом, гасящим шум шагов.

- Написал? Давай дальше. Встретив даму высокого рода, мужчина должен поприветствовать ее неглубоким полупоклоном и сказать: "Добрый день, сударыня”. Написал?

- И-извините, сэр… я не успеваю так быстро...

Высокая фигура неслышно подошла к столу и склонилась над мальчиком. Длинные черные, слегка вьющиеся, волосы, упали с плеч, перекрывая правильные черты лица. Блеск, таких же черных, как и шевелюра, глаз не предвещал ничего доброго для мальчугана. Однако руки капитана Рамиро Вельезе оставались за спиной, сцепленными в замок, отчего ворот его пурпурного камзола разошелся, обнажив наполовину расстегнутую рубашку и золотой кулон, висевший на шее. Ножны утяжеленной рапиры глухо ударили по голенищу сапога.

- Усерднее, молодой человек. И не допускайте таких нелепых ошибок,- в голосе скользнула тень разочарования,- "попрИветствовать”.

- Ой! И-извините.

- Исправь и заканчивай.

Мальчик аккуратно перечеркнул "е” и надписал сверху "и”. Склонившись над самым листом, едва не касаясь его носом, Сайман продолжил вырисовывать буквы.

- Бартоломью! Осанка! Сядь ровно!

Услышав новое имя, что получил от этого доброго господина, мальчик сжался в комок и тут же сел так ровно, будто был привязан к кипарису.

- Вот так,- в голосе капера послышалась теплота,- дописывай и хватит на сегодня. Еще час до ужина, так что есть время на обучение искусству танца.

- Н-но, сэр… я устал и…- слова застряли в глотке у Саймана, лишь только он пересекся взглядом с Рамиро.

- Вы, что? Я не расслышал, молодой человек.

- С удовольствием,- буркнул под нос мальчик и со злостью обмакнул перо в чернильницу с такой силой, что пара капель выплеснулись наружу.

Капитан пантерой подскочил к столу и, ухватив мальчугана за волосы, вжал лицом в лист с не просушенными чернилами. Боль рванула кожу, но губ ребенка не сорвалось ни звука.

- Бартоломью, я бы рекомендовал вам контролировать действия своих рук,- сквозь зубы процедил мужчина.

Прижатый лицом к столу, Сайман молчал. Лишь желваки играли на скулах. Он не знал, надолго ли ему хватит мужества терпеть боль и сдерживать, готовые вот-вот вырваться, слезы. Но за два с половиной года, проведенных с этим человеком, он уяснил одно. Показывать слабость нельзя, иначе будет хуже.

- Ладно,- спустя минуту, показавшейся вечностью для мальчика, Рамиро ослабил хватку,- проваливай. Умойся и возвращайся назад. Твой хореограф будет ждать тебя здесь.

Безусловно капер имел ввиду себя, ведь он стал для мальчика учителем всего, что знал сам. Иногда он задавался вопросом, зачем он все это делает, ведь настоящий Бартоломью был туп как пробка и мал в придачу. Барону можно было бы впарить любого мальчонку этого возраста. Но в этом был весь Рамиро. Ему нравилось то, что он делал. Да и мальчик был толковый. А если все сложится, то может мальчуган еще спасибо ему скажет.

Сайман оторвал приклеившийся к лицу лист и едва не расплакался, труд последних двух часов пошел насмарку. Стиснув кулачки в гневе, он собирался распахнуть дверь ногой, но его опередили. На пороге стоял первый помощник Джейл.

Синие холщовые штаны, заправленные в блестяще-черные сапоги, опоясаны широким ремнем. Белая рубаха, распахнутая до пояса, с рукавами, подвернутыми до середины массивных бицепсов, контрастировала с темным цветом кожи хозяина. На круглом лице не отображалось ни единой эмоции, лишь рассеченная губа, ехидно скалилась против воли.

- Капитан, голубь принес письмо из Кальфеона,- он протянул руку со, свернутым в трубку, дорогим пергаментом, на котором синела восковая печать рода Бюлау.

Сайман пытался протиснуться наружу, однако пират стоял нерушимо в дверном проеме с бумагой в руке. Наконец мальчику надоело, и он отступил в полумрак под книжными шкафами, ожидая пока первый помощник сам отойдет в сторону, чтобы шмыгнуть на палубу.

Рамиро медленно подошел к помощнику с плохо скрываемым волнением, смешанным с раздражением. Взгляд Саймана прикован к капитану.

- Что там пишет этот заносчивый болван,- руки принимают конверт и, изящным движением, вскрывают его. Взгляд Рамиро скользит по строкам и с каждой секундой кровь все больше отливает от красивого лица. Скрипят зубы. На лбу напряженно бьется голубоватая жилка.

Сайман знал, что последует дальше и предпринял отчаянную попытку прорваться, спасаясь от извержения вулкана, что вот-вот грозило начаться. Но Джейл, не глядя, схватил парня за ворот холщовой рубахи и прижал к ноге.

- Кэп?

Казалось, вся кровь разом прилила к лицу Рамиро, окрасив его багровыми пятнами. Губы капитана открылись и мальчик зажмурился. Началось.

- Этот Бхегов сын сдох, Джейл! Сдох, и семью за собой утащил! Черная лихорадка, мать ее!- Рамиро заметался по комнате как лев в клетке,- Два с половиной года, Джейл! Два с половиной, мы нянчимся с этим шлюхиным сыном, чтобы в самом финале узнать, что лорд отчалил к Эллиан!- взгляд упал на мальчика,- а ты, ты… бесполезный кусок гарпийского дерьма! Давай его сюда Джейл!

Сайман в отчаянии обхватил первого помощника за ногу, умоляя не исполнять приказ. Но сердце этого человека давно превратилось в черствую краюху хлеба, и размягчалось лишь от вина. А сейчас он был трезв как стеклышко. Резко дернув за край рубахи, Джейл оторвал мальчика от своей ноги. Послышался треск рвущейся ткани. Паренек упал на пол, оставив в руках пирата, лишь ворот от рубахи. Кривая улыбка обезобразила лицо первого помощника, и тот пинком отправил Саймана к ногам капитана.

Жуткая боль пронзила поясницу мальчика. Из глаз брызнули слезы. Пролетев с полметра, ребенок упал у самых сапог Рамиро, сильно ударившись коленями о деревянный пол, укрытый ковром.

Капитан опустился на корточки, схватил мальца за волосы и задрал его голову, обращая к себе лицом. Слезы, смешиваясь с несмытыми чернилами, сбегали по щекам Саймана, губы кривились от боли, в глазах застыл страх перед грядущим. Но в этом взгляде улавливалось что-то еще. Какая-то детская твердость. Готовность бороться. Пират уловил эти нотки.

- А х ты ж, щенок! Надеешься выжить? Думаешь, что избежишь участи настоящего Бартоломью? Думаешь, пощажу?

Сайман смотрел в глаза Рамиро. Слезы остановились, застывая синими разводами на лице. Нестерпимо жгло спину, но мальчик не шевелился. Уголки губ поднялись в подобии надменной улыбки, и едва слышные слова, камнем упали в застывшую тишину, разбивая ее звоном хрусталя.

- Ничего страшнее, чем смерть, ты мне не дашь. Но стоит ли мертвецу бояться смерти?

Ответ последовал незамедлительно. Мощной волной обрушилась открытая ладонь капитана на лицо мальчика. Удар, удар, за ними еще один. Губы мальчика, лопнув, превратились в кровавый узор. Из чудом не сломавшегося носа потянулась алая струйка. Взгляд мальчика помутнел от боли. Когда же Рамиро, наконец, отпустил его волосы, он рухнул на ковер. Но пират и не думал останавливаться. На мальчика поспался град ударов и пинков беснующегося капитана, от которых тот, пытался уворачиваться, то скользя ужом по полу, то сворачиваясь в калачик и прикрываясь руками.

Боль. Вспышки яркой боли пронзали сознание Саймана. Но им так и не удалось заглушить той мысли, что пульсом стучала в голове.

"Я буду жить”.

Потом пришла тьма.

автор Хервенглан Пт Фев 02, 2018 8:43 pm

Обратите внимание:

- Не знаю почему, но я выжил,- произнес Хервенглан, глядя немигающим взглядом в пламя камина,- видимо, Эллиан отказалась принимать меня под чужим именем.

Я же сидел, откинувшись на спинку кресла и пил сладкое крепкое вино. Взгляд остановился на чаше. В обманчивом сумраке комнаты жидкость в кубке приобрела черный цвет с пурпурными переливами языков огня. Сделав глоток, я проглотил это пламя, и оно взметнулось вверх, опалив мне сознание и погрузив в яркие видения. Я словно плыл по воспоминаниям этого юноши, присутствовал там.

Опустела первая бутылка и он снова продолжил.

- Меня выходили и принялись учить с еще большим рвением… даже остервенением. У Рамиро был готов новый план.

"Аспид” покачивался на волнах, пришвартованный в доках Алтиновы, города, которому все равно кто ты, лишь бы платил. Солнце перевалило зенит и стояла ужасная жара. Гул города накрывал палубу масляным одеялом. Практически вся команда "Аспида" сошла на берег и палуба казалась опустевшей.

Удар тренировочного меча пришелся на левое плечо. Рука выстрелила резкой болью и онемела. Восьмилетний Бартоломью отскочил и замер в оборонительной позиции, подняв меч. Несмотря на малый возраст, на вид ребенку можно было дать не меньше двенадцати. Крепкий торс, широкие плечи, налитые сухими мышцами руки и ноги. Густые каштановые волосы мальчика падали ему на лицо, перекрывая обзор. Недобрый взгляд карих глаз устремлен на одного из обидчиков. Губы плотно сжаты в тугой жгут.

- Смотри-ка, малыш Барти сейчас разрыдается,- насмешливое замечание слева. Хозяин голоса, четырнадцатилетний Биф, совсем недавно попал на "Аспида” юнгой.

- Ага! И к мамочке побежит,- пятнадцатилетний Поль-крыса, прозванный так из-за своих резцов, оттопыривающих верхнюю губу,- ой нет! Она же сдохла в придорожной канаве, обслужив очередного шелудивого пса!

Взгляд мальчика скользил с одного лица на другое. Он не помнил лица матери, не помнил имени. Но память хранила одно - она любила свое дитя. Искра гнева вспыхнула и угасла. В лицах противников Сайман не видел "лика зверя", как это он сам для себя привык называть. Нет. Еще нет.

"Просто гиены”,- мелькнула мысль,- "Значит, и бить, как гиен".

Чувствительность к левой руке вернулась. Вместе с болью. Губы непроизвольно скривились.

- Ну что, сосунок? Порадуй дядю Поля и разрыда… уф-ф...

Мальчик отточенным движением кувыркнулся, оказавшись у самых ног Поля. Не ожидавший такой прыти от пацана, тот лишь успел замахнуться, прежде чем рукоятка меча Саймана смяла ему пах. Рослый "Крыс" повалился на палубу между уложенными снастями, жалобно скуля и зажав ладонями пульсирующую болью промежность.

Отскок за спину павшего противника и удар "лезвием” деревянного меча по спине.

- Мертв,- раздалось громогласное с мостика,- проваливай, "Крыса", если в состоянии удержать свои разбитые яйца.

Джейл. Неизменный наблюдатель его тренировок. Скрестив руки на груди, он возвышался над ними, как гора, если предположить, что горы носят белые рубашки и ярко синие штаны. На темнокожем лице пирата, играя на солнце золотым зубом, растянулся оскал, что Джейл именовал улыбкой.

"А этот зверь",- подумал Сайман, внимательно следя за происходящим,- "опасный, хитрый и безжалостный”

- Биф, твоя очередь. Или ты уже в штаны наложил? Что это там у тебя из штанины торчит?

Взгляд юнги опустился на стопы. Само-собой там ничего не было. Тупица-Биф, а именно так его стали называть после сегодняшнего происшествия, только собрался огрызнуться на первого помощника, как острая боль пронзила колено. Удержать равновесие не вышло и он, покачнувшись, опустился на палубу. Удар по спине, по голове. Биф услышал, как лопнула кожа и по шее потекла струйка крови.

- Сдох!- констатировал Джейл и заржал так, что затряслась бизань,- Ох, и туп же ты парень,- громила вытирал широкими ладонями выступившие на глазах слезы,- В бою, даже если ты обгадился… да даже если у тебя кишки по полу или красотка пристроилась между ног - всегда смотри на противника. Проваливай в лазарет.

Тяжело дыша, Сайман стоял за спиной Бифа, тупо глядя на алый ручеек, окрасивший шею и рубаху его соперника. Никогда прежде ему не доводилось пускать кровь. Сердце колотилось радостью и тут же подернулось дымкой печали: "Я становлюсь как они. Не хочу!”

Юнга поднялся, бросив злобный взгляд на мальчика. Произнес одними губами: "Ты поплатишься”, и побрел в лазарет, прихватив охающего "Крыса" подмышку. Сайман молча смотрел им вслед.

- Что ж, оболтус, сегодня тебе крупно повезло,- Джейл оказался рядом, настолько неожиданно, что мальчик вздрогнул,- хотя может быть и такое, что ты начинаешь что-то понимать. А теперь бегом умываться и к капитану. У него для тебя подарок.

Детское сердце взмыло ввысь на волне фантазии, но разлетелось вдребезги, столкнувшись с гранитом реальности. Он на пиратском корабле и самый большой подарок, что мог ему подарить капитан - это отбой на один час раньше обычного.

Понурив голову, мальчик отправился к бочке с водой, чтобы смыть пот. Левая рука нестерпимо гудела и отказывалась подниматься. Пришлось умываться одной и, неловко зачерпнув теплую мутную жидкость, он пролил изрядное количество на рубаху и штаны.

Сайман тихо и несмело выругался. Мальчику не нравились люди, что его окружали, и их речь. Но иногда, как сейчас, ему хотелось сказать что-то плохое.

Закончив с умыванием, мальчик поправил прическу влажной рукой, убрав волосы назад, и подставил лицо солнцу. Он любил этот слепящий диск, что дарил тепло всем, и добрым и злым.

Оплеуха оказалась полной неожиданностью, и мальчик кубарем полетел на палубу. Над ним навис Поль, сжимая в ладони доску. В глазах молодого человека пылала ярость.

- Я тебя сейчас евнухом сделаю,- сквозь зубы прорычал он и поднял импровизированное оружие

Мальчик сжался в комок, и пружиной вскочил на ноги. Доска ударилась о палубу и переломилась. Сайман шмыгнул за бочку с водой и тут же послышался глухой удар дерева о дерево.

- Вылезай,- хрипел Поль,- я все равно достану. Что за...

«Крыс» истошно закричал. Сайман выглянул из своего укрытия и тут же закрыл лицо руками. Но увиденная картина стояла перед глазами… глазами, которых Джейл лишил Поля, всадив черные пальцы юноше в глазницы. Послышался странный хруст, а потом всплеск воды за бортом.

- Барт, ты в порядке?- голос сквозил безразличием.

"В порядке ли я? Нет, Бхегов сын, я не в порядке! Я только что видел, как ты, старый жабоглот, вырвал глаза у парня и убил его, даже не поменявшись в лице. Не-ет, я совсем не в порядке и мне страшно до жути",- хотел сказать мальчик, но стиснув зубы, произнес:

- В полном.

Он вылез из-за бочки и, стараясь не смотреть на окровавленную руку первого помощника, отправился к капитану, размышляя над преподнесенными сегодня уроками, не подозревая, что Рамиро приготовил ему еще один.

автор Хервенглан Пт Фев 02, 2018 9:03 pm

Хервенглан залпом осушил стакан и невесело рассмеялся. Этот звук напомнил мне хриплый голос насмешливого ворона. Вино пьянило и привычная комната, наполнялась тенями, образами созданными этим странным рассказчиком. Он же меня и вернул в реальность.

- Эй, Курт. Знаешь какой самый лучший подарок восьмилетнему пацану?
- Какой же?- вопрос прозвучал неуверенно и как-то наивно.
Мой гость расхохотался.

Дверь в капитанскую каюту распахнулась, и мальчик окунулся в приятный прохладный сумрак. Затворив дверь и сделав лишь шаг, мальчик замер.

На столе, закинув ногу на ногу, сидела женщина. И хотя Сайман за шесть с лишним лет хождения на "Аспиде”, видел представительниц слабого пола только в портах с борта корабля, сейчас его интересовало одно - какого рожна она влезла на стол, за которым он ест.

Рамиро стоял рядом и беседовал с гостьей. Заметив мальчика, его глаза озорно сверкнули, а затем на лицо наползла серая туча.

- Бартоломью, что нужно делать, когда входишь в помещение и видишь даму?

Мальчик на миг смутился и вновь окинул взглядом гостью. Наряд явно не из Алтиновы. Смуглое лицо, которое сложно назвать красивым, впрочем, отторжения тоже не вызывало. Открытые плечи с неровным загаром, глубоко декольтированное платье выпячивало напоказ объемную грудь хозяйки, явно не страдавшей худобой. Венчало это великолепие непонятное сооружение из невзрачных волос на голове.

- Это шлюха,- буркнул Сайман, не задумываясь о последствиях,- не дама.

Рамиро напрягся, лицо стало пунцовым, заиграли желваки. Сжавшиеся кулаки не предвещали хорошего вечера.

- И верно,- засмеялась гостья, оказалось, что у нее высокий скрипучий голос,- Ты не обманывал, что мальчик умен не по годам, Реми,- она хихикнула и легко толкнула пухлой рукой капитана в плечо. Тренькнули зацепившиеся друг за друга браслеты.

Рамиро взял себя в руки, и Сайман, увидев, что шторма не будет, тоже удержался от ехидного комментария.

- Джейл сказал, что у тебя для меня подарок,- мальчик смотрел капитану в глаза с искрой наивной надежды.

- Я твой подарок, сладенький. Иди сюда,- она протянула свои пышные руки к Сайману.

- Че..?- только и смог выдавить из себя парень и отступил на шаг

- Пришло время познакомиться тебе с женщиной,- холодно заметил Рамиро, хотя в глазах его горел огонь.

Сайман отступил еще на шаг и только сейчас приметил три опустошенные бутылки за спиной "дамы”.

- Бартоломью! Бысро ко мне подшел! - язык капитана слегка заплетался.

Мальчик вздохнул. Он понимал, что смысла противиться нет. Единственным вариантом было сбежать на берег, где, в лучшем случае, его ждет быстрая смерть. А умирать ему пока не хотелось, и он медленно, обходя по дуге гостью, приблизился к Рамиро, поглядывая на него с опаской.

Женщина легко соскочила со стола и опустилась перед мальчиком на колени. В нос Сайману ударил резкий запах духов, от которого мир перед глазами дрогнул и к горлу подкатил ком тошноты.

- Расслабься, милый,- проворковала женщина положив ладони ему на плечи,- я не кусаюсь.

Ласковое прикосновение заставило мальчика вздрогнуть, отчасти потому, что ладонь легла на место удара и вновь в руку молнией вошла боль. Но лишь отчасти. Самым ласковым касанием к нему, мальчик мог бы назвать шутливый подзатыльник от кока, что иногда баловал его вкусненьким втайне от капитана. Но тут было другое. Мягкие пальцы скользнули по груди, а затем приподняли лицо за подбородок.

- Он же еще совсем дитя, Реми. Ты уверен, что это нужно? Сколько ему? Двенадцать?

- Не з-хнаю,- промямлил пират, опрокидывая очередной кубок вина в горло,- восемь-девять.

- Что?- искреннее изумление отразилось на лице женщины, что сделало ее даже немного привлекательной,- И что ты мне прикажешь с ним делать?- она рассмеялась.

- То же, что делашь с осталь-ными,- зло бросил капитан "Аспида”.

- Ну, знаешь,- гостья взвилась и уставилась сверкающими в полутьме глазами на Рамиро,- у тех с кем я сплю, член обычно толще, чем игла травяного ежа!- она обернулась и тихо, сама себе добавила,- хотя мальчонка крепкий…

- Тебя только это смущ-щает?- хохотнул пират и осклабился, пропустив последнюю фразу женщины мимо ушей и шлепнул ее ниже спины,- проблема поправима.

- О!- женщина скептически закатила глаза и снова опустилась на колени перед мальчиком, вновь погрузив его в резкие ароматы духов. Она повела плечами, позволяя лифу платья опуститься ниже, открывая белесые груди.

"Видимо специально сделанная штука, для шлюх”,- подумал ребенок, пытаясь сдержать навязчивый тошнотворный ком в горле.

Взяв мальчика за руки, она приложила их ладонями себе на грудь. Стрельнувшая боль в левом плече, на мгновение рассеяла дурман и в голове Саймана мелькнула мысль, что ему сломали ключицу. Под пальцами ощущалась прохладная сухая кожа, рыхлая на ощупь, лишь едва сохранившая упругость грудь. Ладони мальчика соскользнули вниз и… желудок ребенка взлетел вверх, ударив по горлу.

Зажав рот руками, он бросился прочь из каюты, пинком открыв дверь. Подбежал к борту и, перевалившись через него, вывернул содержимое желудка в море. Раз за разом спазмы сжимали тело мальчика, а перед глазами стояли два широких соска-глазницы и его пальцы, давящие на них.

Когда рвать стало нечем, мальчик опустился на палубу и прислонился спиной к борту. Взгляд упал на блестящие сапоги, что могли принадлежать только одному человеку. Джейл. Сайман сокрушенно уронил голову и глухо спросил:

- Он прислал?

- Не такая уж она и страшная, чтобы так реагировать,- пропустил мимо ушей вопрос первый помощник.

- Кто?

- Даллия.

Повисло молчание. Мальчик поднял голову и увидел, что Джейл стоит, опершись на перила локтями с початой бутылкой пойла в руке. Судя по блуждающей улыбке и взгляду, обращенному к тонущему в море солнцу, она была не первой.

- Не дрейфь пацан,- темнокожий верзила подмигнул Сайману,- сегодня он тебя не тронет.

- Это почему?- мальчик стал рядом с Джейлом и посмотрел на закат.

- Даллия,- пожал мощными плечами пират,- что, боишься меня?

- Н-немного,- ребенок опешил от вопроса и поднял взгляд на некрасивое почти черное лицо,- зачем ты его так?

- Правильно делаешь, что боишься,- поднеся к губам бутылку, сделал большой глоток, осушив ее на треть,- Страх это нормально. Научись бороться с ним и победишь себя,- повисло молчание, нарушаемое ударами волн,- Он бы убил тебя. Он нарушил приказ. Наказание - смерть.

- Но глаза…- по спине мальчика пробежала дрожь.

- Если лишить противника зрения, то он становится не опаснее мешка с картошкой. Вот тебе жизненная мудрость,- он расхохотался и протянул мальчику бутыль,- будешь?

- Кровь я сегодня пустил, смерть видел, с женщиной был. Осталось только напиться и буду взрослым. Буду,- решительно кивнул паренек, качнув неухоженными волосами.

- Эх, малец,- в голосе Джейла проскочили нежные нотки, и тот взъерошил волосы на голове ребенка.

Сайман приложил сосуд к губам и сделал глоток. Горло обожгло и перехватило дыхание. Закашлявшись, мальчик ухватился за перила, из глаз потекли слезы. Спустя пару минут, когда он, наконец, снова обрел возможность говорить и дышать, были слова, сорвавшиеся с плохо слушающихся губ:

- Я теперь взрослый?

- Да. Но лучше бы тебе никогда не взрослеть,- дрогнувшим голосом ответил Джейл и в глазах, устремленных на закат, блеснула влага.

автор Хервенглан Вс Фев 04, 2018 10:28 am

Хервенглан откинулся на спинку кресла и медленно пил вино. Огонь в камине стал угасать и Хлори возился с дровами. Я же, пытался свести мысли в единое целое.

- Курт, ты терял близких?

- Друзей?

Парень медленно покачал головой с грустью в глазах.

- Нет. Больше чем друзей. Тех, после кого в душе остается дыра.

- Приходилось,- с тоской во мне всколыхнулось забытое чувство.

- Тогда ты поймешь,- тихо произнес он, прежде чем сделать глоток вина и продолжить рассказ.

:

Глаза Саймана открылись. Ребенка разбудил грохот канонады и треск, разлетавшейся щепками, палубы корабля. Вскочив с постели, мальчик наспех натянул на себя рубаху и штаны. Впрыгнул в сапоги и схватил короткую рапиру, что подарил ему Рамиро на следующий день после происшествия с Даллией, пару недель назад. В голове ребенка один за одним вспыхивали вопросы: "Что происходит? Кто напал, мы или они? И где, Бхег его возьми, Рамиро?"

Выбежав из своей крохотной каюты, Сайман оказался на палубе, усыпанной людьми. Матросы спешно заряжали орудия, спускали паруса, оттаскивали раненых и убитых. Рамиро стоял на мостике и отдавал приказы, поглядывая в подзорную трубу. Джейла видно не было, наверное, руководил вторым орудийным расчетом.

По правому борту от них шло трехпалубное судно на дистанции не более четырех сотен метров, неуклонно ее сокращая. Левый борт окрасился дымными сполохами и над головами команды "Аспида” засвистел металл, ломая снасти, круша фок у самого основания, унося жизни матросов. Мачта со скрипом покосилась, повисла на такелаже. Под тяжестью дерева, снасти лопались одна за другой и наконец, она обрушилась с гулким ударом о борт. Корабль качнуло так, что он едва не коснулся кромки воды бортовыми перилами.

Ответный залп прозвучал вяло. Не более десяти орудий остались дееспособными. Сайман подскочил к ближайшему, рядом с которым лежало тело Бифа-Тупицы с раскроенной башкой. Мальчик поблагодарил судьбу, что лицо, из-под которого растекалась лужица крови, было обращено к палубе. Пушка оказалась готовой к стрельбе. Прикладывая все силы, что у него были, он кое-как навел орудие на противника, используя знания полученные от Рамиро. Вспыхнул фитиль. Гром и свист. На корме врага расцвел огненный цветок.

"Попал? Попал! Биф был не так туп, раз допер заряжать бомбами”,- мысленно зааплодировал себе и павшему товарищу Сайман.

И вновь залп противника. Пролетевший мимо цепной книппель обдал лицо мальчика жаром и, намотавшись на тонкую бизань, обломил ее. Мачта покосилась, но удержалась на снастях. Ударяясь о борт ядра, вырывали куски корабля и отправляли их в море. Отовсюду неслись стоны раненых. Рамиро исчез с мостика. Вторая палуба дала несинхронный ответный залп, половина ядер которого долетали до противника на излете, причиняя минимальный ущерб.

Матча за спиной мальчика надрывно заскрипела, вынудив его оглянуться. Казалось, дерево издало протяжный стон, и с треском надломилась грот-стеньга "Аспида”. Корабль замер на волнах. Вражеское судно изменило курс и шло теперь на прямой контакт. Сайман уже мог различить матросов, готовящих абордажные снасти, и канониров, заряжающих орудия картечью.

- Ложись! За надстройку!- но голос мальчика утонул в шуме, царившем на корабле.

Сайман рухнул на палубу. Залп. Свист металлической крошки, впивающейся в дерево, разрывающей тела и отрывающей конечности. На несколько минут повисла тишина, нарушаемая лишь зовом раненых. Вскоре мерно застучали о борт абордажные крюки. На палубе стали появляться незнакомые люди. И все же он узнавал их. Каждый из них отмечен "ликом зверя”. Люди, несущие зло себе подобным ради удовлетворения собственных страстей.

На палубу выскочил Джейл с десятком матросов. С яростью достойной ратамов, чернокожий пират бросился в бой.

Сайман хотел крикнуть ему, что он здесь, что жив. Хотел подняться и встать рядом с человеком, которого последнюю неделю стал считать своим единственным другом. Но не мог. Ужас сковал тело. Из горла вырывался лишь сухой хрип, а конечности не слушались.

Джейл врубился в группу врагов, вооруженный катлассом и кортиком. Ярость и напор позволили пирату забрать жизнь у двоих из абордажной команды двумя точными ударами. Подоспели остальные матросы, и завязался бой. Сайман зачарованно наблюдал за происходящим, что совсем не походило на сражения из книг. Быстрая и безжалостная звериная схватка.

Вот один из нападавших подскочил к матросу "Аспида" и нанес рубящий удар. Парировать мужчина не успел и брызнул кровью из разрубленной шеи в лицо своему убийце, покрывая его алым бисером капель. Тот лишь на мгновение прикрыл глаза, спасая глаза от вражеской крови, а сосед наполовину обезглавленного матроса размашистым ударом полоснул его по животу холодной сталью. Вскрик и низ рубахи окрасился бурым. Сквозь щель в ткани и дыру в животе полезли внутренности. Пират упал на колени, инстинктивно зажимая рану руками. Матрос занес меч для решающего удара, но тут на рубахе, когда-то белой, в районе сердца расцвел алый цветок на ножке из рукояти метательного ножа, расползаясь лепестками все шире. Мужчина упал рядом с поверженным противником.

Эллиан собирала свою жатву. По всему кораблю, окутанному легкой дымкой от мелких пожаров, люди лишали друг друга жизни.

Мальчик, пошатываясь, встал и оперся плечом на пушку. Приникнув взглядом к Джейлу, он почти забыл, как дышать.

Первый помощник сражался с яростью пантеры, и у его ног прибавилось трупов. Многочисленные порезы на черном теле сочились алым, рубаха превратилась в рванину. Оставшись в одиночестве и прижавшись спиной к борту, Джейл сошелся лицом к лицу с пятью противниками, явно уступавшими ему в силе и сноровке, но преимущество в числе играло важную роль. Мужчина заметно устал. Движения его замедлились, и он едва успевал парировать вражеские атаки. Казалось, конец был близок. Но тут, собрав остатки сил, Джейл ошарашил не только Саймана, но и своих визави.

Темнокожий пират, уклонившись от очередного удара, обрушивающегося слева, прыгнул на своих противников. Левая рука с такой силой вогнала кинжал в грудь противника, что тот рухнул на палубу, как подкошенный. Правая, после небольшого финта, рубанула клинком по плечу другого, начисто отсекая руку с оружием. Мощным пинком Джейл опрокинул раненого противника.

Ответ на отчаянную контратаку не заставил себя ждать. Первый помощник зарычал от боли. Сталь клинка прошила его грудь неподалеку от левого плеча. сабля второго врага резанула по правой икре, рассекая мощные мышцы, но перерубить кость не смогла. Третий противник был вынужден сделать шаг назад, открывая себе поле для маневра.

автор Хервенглан Вс Фев 04, 2018 10:38 am

Думаю, что то, что последовало далее, я должен рассказать так, как поведал мне этот странный юноша, его же словами.

Я увидел, как некрасивое лицо Джейла исказила гримаса боли. В животе вспыхнуло чувство, что пламенем охватило меня. Ужас больше не сковывал, уступив место ярости и отчаянию.

Схватив свою облегченную рапиру, я рванул к нему, перепрыгивая через поломанные снасти и тела. Палуба стала алой от пролитой крови. И скользкой. Как фоган во время нереста. А еще запах. Запах свежей крови, согретой послеполуденным солнцем, смешанный с горечью пороха. Он пьянил не хуже твоего вина, Курт.

Мне понадобилось не более пяти прыжков, чтобы оказаться за спиной того, кто отступил на шаг. Не раздумывая, я ударил ему между лопатками. Он захрипел и стал оседать.

Странное это чувство, знаешь, когда убиваешь. Я бы назвал его омерзительным блаженством. Даря смерть, ты чувствуешь силу, как она бурлит в тебе, возносит вверх. Оно настолько сильно, что влечет за собой многих, а после вынуждает топить стыд в вине или объятиях шлюх. Лишь бы забыть лица тех, чью жизнь ты оборвал. Их агонию и угасающий свет в глазах.

Но я отвлекся. Этот был первым в череде многих, кому довелось умереть от моих рук.

Быстро выдернув короткий клинок, я отскочил вправо, ударившись плечом о бочку и потеряв равновесие. Джейлу каким-то образом удалось снять себя с клинка, пронзившего грудь и отступить к борту. На кривых губах пузырилась кровь. Темнокожий мужчина знал, что битвы ему не выиграть, но сдаваться не собирался. Стоя на правом колене, он как мог, отражал атаки одного из противников. Второй же развернулся и двинулся ко мне.

Я понимал, что мои шансы малы, как мозг желтоклюва, и сделал ставку на свою мальчишескую ловкость. Скользнув между обломком мачты и бочкой, я оказался сбоку от врага. И нанес удар в ногу. Зазвенела сталь и моя рапира отскочила от клинка соперника.

Я впервые взглянул ему в лицо.

На вид немногим больше двадцати. Голубые, как небо глаза, взлохмаченные волосы соломенного цвета, по-девчачьи курносый… и волчий оскал. Он был зверем и я понял, что победить смогу, только если сам стану таким же.

Кувырком я подлетел к его ногам. Спину опалила боль от царапнувшей по спине рапиры, и чувство теплой крови, пропитывающей рубаху, прилипшей к спине. Удар рапиры он опять отразил, обломив острие. Новая волна ярости накрыла меня и я со злости всадил обломок ему в живот. Парень охнул и согнулся, выронив оружие. Но умирать он явно не спешил. Схватив меня за шею, поднял над палубой и стал душить. Потеряв опору, я яростно мотал ногами, пытаясь освободиться. Постепенно перед глазами вставала пелена. Разве может восьмилетний мальчик соперничать в силе со взрослым?

Может. Если попадет ногой по обломку рапиры, торчащему из живота противника.

Он закричал, оступился и упал на спину. Я грохнулся сверху и принял единственное решение, которое, как мне казалось, позволит выжить.

Оружия у меня не было. До рапиры не дотянуться. Поэтому я использовал то, чем наградила меня природа. Упершись коленом в рукоять рапиры, я вдавил ее в живот. Парень взвыл и взмахнул руками, пытаясь меня сбросить. Но не смог. В очередном спазме боли он откинул голову, открыв горло. Под белой кожей яростно пульсировали две жилки. Я стал зверем.

Впился зубами в шею. Рвал ее, грыз. Парень подо мной извивался, выл. Бил меня по бокам, безрезультатно пытаясь сбросить. Мое колено регулярно посылало импульсы боли, лишавшие противника сил.

Наконец враг затих и я, тяжело дыша, скатился с него на твердую палубу. Рот был полон крови и ошметков шеи. Я попытался отплеваться, и меня едва не вывернуло наизнанку.

Остававшемуся в живых противнику не хватало умения, чтобы справиться со смертельно раненым Джейлом. Даже стоя на колене тот был на треть головы выше низкорослого пирата. Но и атаковать первый помощник не мог, не рискуя потерять устойчивую позицию, поэтому лишь отклонял удары врага.

Появилось время осмотреться. Окинув взглядом палубу, я убедился, что абордаж успешен. Оставались лишь малые очаги сопротивления, включая наш. Рамиро, по-видимому, забаррикадировался у себя в каюте и держал оборону там.

Я поднялся на нетвердые ноги, все еще ощущая вкус крови на языке. Посмотрел на оружие поверженного врага. Слишком тяжелое для меня. Вынув обломок моей рапиры из трупа, нетвердой походкой я приблизился к последнему врагу. Замах рапиры был слаб, лезвие коротко, а мои руки в склизкой крови. Оружие выскользнуло из рук и ударило мужчину эфесом по затылку. Он вздрогнул и обернулся. Этот миг стал для него последним. Джейл, в отчаянном выпаде, пробил ему грудь. Лезвие вышло через горло, и пульсирующие ручейки крови покрылись пеной. В онемевших глазах застыло удивление. Враг упал. Первый помощник выпустил оружие из руки, позволив ему остаться в трупе.

- Ты молодец пацан,- обессиленно выдохнул он и натянуто улыбнулся,- многовато их, а?

Сердце сжалось при виде Джейла. На негнущихся ногах я подошел к нему и молча обнял. Слезы катились потоком, смывая кровавые следы с груди исполина.

- Ну, полно,- он отстранил меня и я заметил слезинку застывшую на щеке,- ты же мужчина. Нам плакать не положено.

- Н-но,- хлюпал я носом,- мне же всего восемь л-лет.

- Это не важно,- он покачал головой, губы скривились от боли,- ты сегодня вел себя как мужчина, Сайман. Я горжусь тобой,- пират закашлялся и на ране в груди вяло вздулись кровавые полусферы,- теперь уже скоро,- едва слышно произнес Джейл.

Сайман! Я не слышал этого имени с тех пор, попал на "Аспид”. Оказывается он знал и хранил это имя в памяти. Этот человек, воплощение жестокости на корабле. Не знающий милосердия и сострадания. Оказывается, он заботился обо мне все это время, пусть по своей извращенной логике, но все же. Спас от неминуемой гибели и подарил мне то чувство скупой нежности, что озарило мой маленький мрачный мир. Мир восьмилетнего ребенка, заключенного на корабле, как в тюрьме, и обреченного на проживание чужой жизни. Он единственный кто дал мне свободу выбирать. Это чувство не передать словами.

- Джейл…

- Не смей ныть,- первый помощник скривился,- запомни, что я тебе сейчас скажу. Неважно кто ты, пират, раб или вельможа. Выбор всегда за тобой и ответственность за него тоже. Проживи свою жизнь достойно, Сайман из Оливии.

Джейл устало опустил уцелевшую ладонь мне на плечо и по-отечески сжал. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Я плакал, не в силах сдержать потока чувств. Он не возражал. Несколько коротких мгновений, показавшихся мне вечностью.

- Все будет хорошо. Живи, па…- его глаза застыли, потеряв осмысленность. Губы замерли, не закончив фразы.

- Джейл!!!- выкрикнул я и бросился ему на шею. Тело покачнулось, но устояло.

Я рыдал, давая выход всему, что накопилось за шесть лет. Проклинал и молил Эллиан вернуть его. Ненавидел себя за то, что так долго не вступал в бой.

А потом меня схватили за ворот рубашки и потащили. Сил сопротивляться не было. Я видел, как упал Джейл, и в душу заползла пустота с леденящими ветрами Лагри.

Мы стояли у борта. Восемь пленников, которым уготовано судьбой стать рабами. Стояли и смотрели как "Аспид” медленно погружается в воду, а его обнаженный капитан прибит гвоздями к палубе, а на его животе лежит травяной еж.

автор Хервенглан Чт Фев 08, 2018 8:04 am

Одинокая слезинка застыла в уголке глаза Хервенглана. Словно в магическом шаре, в ней плясало пламя камина. Сам же юноша расслабленно сидел в кресле, полуприкрыв глаза и устремив взгляд в пустоту. Прошло некоторое время, прежде чем он заговорил вновь. Повисла тишина, нарушаемая лишь Хлори, тихо цокающим посудой, и треском бревен в камине.

- Путь в Алтинову занял три дня,- его губы едва двигались и голос звучал безжизненно,- Все это время мы провели в трюме, не видя солнечного света и питаясь помоями, что нам сливали в общее корыто. Двое из нашей команды скончались от ран или заражения, и пришлось уложить их тела в углу. Забирать трупы наши пленители явно не спешили. К концу третьего дня, нахождения в душном, жарком, темном помещении, наполненном ароматом начавших разлагаться тел, мы больше походили на стадо одурманенных овец, нежели людей. А потом открылся люк,- юноша скривился, и в этой гримасе смешалось все: боль, ненависть, страх, отчаяние, гнев и надежда.

Отчаянно щурясь, мальчик выбрался на палубу. Полуденное солнце нещадно поливало город своими лучами. Со всех сторон несся портовый гул, пронзительные крики чаек разрывали небесную синь. Ароматы несвежей рыбы, пота и верблюжьих экскрементов дразнили нюх. Алтинова - город-сказка.

- Шевелись, пострел.

За грубым голосом сзади последовал небрежный удар чем-то твердым между лопатками, отчего Сайман просеменил пару шагов и едва не упал, запутавшись в цепи кандалов.

Их погнали по узким улочкам. Шестеро грязных, оборванных пленников. Щиколотки и запястья сбиты в кровь проржавевшими браслетами. На лицах застыло выражение обреченности, взгляд блуждал по безразличным прохожим. Чуть более недели назад, некоторые из идущих теперь в цепях, так же воротили нос или со злобной усмешкой провожали вереницы рабов, следующих по улицам этого прекрасного города.

Наконец, они вышли на площадь, куда стекались все дороги. Рынок. У стен одного из зданий, расположилась череда деревянных помостов. На этих досках, стояли люди и нелюди в рваных одеждах и ярлыками на шеях. Отовсюду летели крики покупателей, делающих ставки, глухо стучали колодки, переговаривались зеваки, о чем-то своем беседовали птицы, восседая на столбах и крышах зданий.

От всей этой какофонии звуков и запахов у Саймана кружилась голова. Когда его, вместе с остальными, возвели на подиум, он окинул взглядом толпу и утонул в водовороте черствых пустых лиц. Мир потемнел, и мальчик рухнул на доски, потеряв сознание.

В чувство его привели, опрокинув ведро ледяной воды на голову. Окружающее стало ощущаться резче и кисло-сладкий запах трюма ушел вслед за водой.

Пошла череда покупателей. Кто-то искал, работников на ферму, кому-то нужны были рабы для шахт, ну а третьим - гребцы на галеры. Сайман вскоре остался в одиночестве. Его продавцы знали, что ребенок - товар специфичный, поэтому не спешили и терпеливо ждали.

По заполнявшей площадь толпе пробежала рябь, и тела расступились, давая ход роскошному паланкину, с обеих сторон охраняемому четверкой воинов. Носилки, словно волшебный корабль из сказок, плыли по воздуху вдоль помостов, и восхищенному мальчику казалось, что к ним не может пристать никакая грязь этого мира. Он не замечал рабов, несущих паланкин, не видел злобных ухмылок стражей, грубо расталкивающих замешкавшихся у них на пути. Все его внимание было поглощено чудесным видением, будто парящим над площадью и свитым из причудливых переплетений шелковых лент вокруг золотых стоек, сверкавших на солнце. Что ж, ему было суждено убедиться в том, что внутри этого транспортного средства, олицетворявшего саму "чистоту” в глазах мальчика, плещется грязь, способная захлестнуть этот город зловонной волной.

Когда паланкин "проплывал" мимо помоста, где стоял Сайман, из-за шелковых лент выпорхнула смуглая кисть, украшенная перстнями и браслетом. Кортеж остановился и рабы, несшие его, опустились на колени. Приподняв полог, из носилок появилась молодая светловолосая девушка. Из одежды на ней был лишь воздушный лиф, едва ли скрывавший грудь за полупрозрачностью ткани и подобие юбки из длинных полос из того же материала.

Стоя перед толпой, Сайман видел горящие взгляды, вожделенно устремленные на девушку. Ребенку показалось, будто бы болотная смрадная жижа обрела сотни глаз и тянула свои липкие щупальца к цветку, что нарушал ее привычный ритм жизни в пороке и мерзости. Толпа жаждала ее. Желала сделать частью себя.

Девушка подошла к мальчику и уронила на него небрежно-рассеянный взгляд. Сайману показалась странной ее походка - осторожная, будто бы подволакивая обе ноги. Присев перед мальчиком, она стала осматривать его кожу, иногда тяжело вздыхая. Проведя трое суток в трюме практически без еды, весь день на рыночном солнцепеке, прикосновения молодой женщины казались мальчику дуновением легкого морского бриза, ворвавшегося в затхлый грот. Он и не заметил, как легким движением мизинца, она зацепила шнур, заменявший ремень на его рваных штанах, и они соскользнули на доски. Он инстинктивно попытался прикрыться, но руки, скованные кандалами за спиной, не позволили это сделать. Девушка приблизила лицо и низ живота обдало жаром ее дыхания. Тонкие пальцы скользнули по коже вниз.

Полог паланкина откинулся и из него появился обладатель кисти, остановившей процессию. Смуглый мужчина, лет сорока. Небрежно уложенные черные волосы на висках поблескивали серебром. Фигура скрывалась за роскошным халатом свободного покроя. Глаза мужчины сверкали и сердце Саймана ушло в пятки от одного вида этого господина. Толпа непроизвольно отшатнулась на шаг. Лишь один, неопрятного вида немолодой человек сидел на заборе, с интересом наблюдая за происходящим, поедая гранат.

Хозяин паланкина взлетел на помост. Небрежным пинком отбросил наложницу от мальчика, не обратив внимания на ее болезненный стон. И, грубо схватив за волосы, стал сам осматривать мальчика.

Сайман терпел, пока он грубыми пальцами отводил ему веки, губы. Терпел, пока он поглаживал ему грудь и живот. Терпел, стиснув зубы, когда он сжал в ладони его хозяйство. Когда же "Халат” развернул его спиной и наклонил, терпению мальчика пришел конец.

Богатый господин слишком близко придвинул лицо, чтобы рассмотреть его зад и много усилий не понадобилось, чтобы нанести удар в скулу ржавыми кандалами, крутнувшись на пятке. На ногах устоять не получилось, и мальчик шлепнулся на помост, больно ударившись боком. Боль лишь подхлестнула поток отборной ругани из уст Саймана, приправленная различными терминами, почерпнутыми из книг.

Господин в халате заорал от боли и негодования. Первый удар сафьянового сапога пришелся мальчику спину. Второй в ноги. Третий в плечо и оно подозрительно хрустнуло, пронзив руку болью. Последующие удары он уже не считал. Перед его глазами сидела молодая наложница, потирая ушибленный бок и со страхом и жалостью взиравшая на расправу. Последнее, что увидел Сайман, перед ударом ноги по затылку, кровавые следы на бедрах девушки.

На губах мальчика расплылась рассеянная улыбка.

"Прости, Джейл. Выжить не получилось. Но хотя бы умру не потеряв достоинства”,- сверкнула мысль, за которой пришла тьма.

автор Хервенглан Пт Мар 09, 2018 3:24 pm

Спойлер:

автор Хервенглан Пт Апр 27, 2018 4:38 pm

- Но ты не умер?- спросил я заплетающимся языком, слабо понимая суть вопроса.

- Курт, мне кажется, тебе стоит попридержать коней с вином,- брови удивленно взлетели вверх и парень искренне рассмеялся.- Нет, я не умер.

"Странное дело,- подумалось тогда мне,- он пьет больше меня, а все еще относительно трезв, когда я уже почти расквасился. Неужели возраст играет со мной злую шутку?"

Бросив взгляд на пол, где ровным строем стояли шесть опустошенных бутылок, я было разинул рот, что-то сказать, но парень продолжил свой рассказ.

Глаза ребенка открылись и он медленно обвел ими помещение в котором находился. Вязкая темнота, злобно скалящаяся на тусклое пламя огарков свеч приплавившихся к столу, оплетала комнату. Деревянные стены нависали над ним, складываясь в трапециевидную арку. Мерный гул, раздававшийся из-за них, навел мальчика на мысль, что это море ласкает волнами борт корабля.

За столом сидел мужчина средних лет. Одетый в грязную сутану, он походил на священника-отступника. Черные пытливые глаза, с морщинками в уголках, с интересом уставились на, лежащего на соломенной подстилке, ребенка.

- Очнулся-таки,- сухой, скрипучий голос сорвался с губ обезображенных крупными оспинами и оттого казавшимися оскаленными в ухмылке мертвеца, неравномерно открывая кривые, местами почерневшие зубы,- как чувствуешь себя?

- Паршиво,- чувствуя себя в опасности, хрипло заметил мальчик,- ты кто?

- Калеб. Твой спаситель и хозяин,- мужчина сделал саркастический реверанс не вставая со стула.

- Я Сайман. Хозяин?- мальчик попробовал пошевелить конечностями. Ноющая боль разлилась по телу, но руки и ноги повиновались ему.

- Ага,- мужчина потянулся и, подложив одну ногу под себя, отчего его одежда смешно топорщилась, продолжил,- я выкупил тебя у работорговцев и теперь ты мой. Я алхимик и ученый, а нас с тобой ждет увлекательное путешествие в мир неизведанного,- он рассмеялся хриплым шакальим смехом.

По спине мальчика пробежал холодок. От предложения мужчины веяло ароматом нечистот. Не до конца пришедший в себя ребенок, влекомый единственной мыслью - "Бежать!” - подскочил на ноги и бросился к смутным очертаниям двери в темноте, напрочь позабыв о том, что он на корабле. Сайман успел сделать лишь несколько шагов, прежде чем тупая боль обвила его горло и рванула назад, опрокидывая мальчика на спину. Ошейник! На него него одели ошейник, как на цепного пса! Мальчик схватился руками за кольцо из жесткой кожи, охватившее его шею, и с силой рванул. Добротно сработанный атрибут рабского гардероба не поддался на усилия ребенка, лишь туже сдавил его шею.

Калеб молча наблюдал за разворачивающимся перед ним представлением. Скрестив руки на груди он улыбался, явно получая удовольствие от потуг мальчика справиться с ошейником. Наконец, когда лицо Саймана стало приобретать сизый цвет от нехватки кислорода, он встал со своего стула и, схватив Саймана за волосы, рывком поднял его на уровень своих глаз.

- Я спас тебя от смерти дважды. Сейчас спасу третий. Ты мой должник, жалкий детеныш. И ты будешь делать все, что тебе повелят. А теперь, дыши!

Слова Калеба растворялись в мутной дымке сознания мальчика лишенного доступа к кислороду ошейником, пережавшим трахею и сосуды. Болтая ногами в воздухе, он почти не чувствовал боли от выдираемых волос жесткой хваткой алхимика. Мозг требовал одного - вдоха.

И тут преграда исчезла. В легкие хлынул затхлый, прогорклый воздух трюма, показавшийся мальчику чище чем помыслы Эллиан. Туман перед глазами рассеялся и Сайман, увидев перед самым своим лицом оскаленную физиономию Калеба, отшатнулся, вырвавшись из руки алхимика и оставив в его пальцах клок каштановых волос.

- А теперь пойдем. Тебя ждет знакомство с лабораторией. И не вздумай напасть на меня, бесенок. Иначе тебя ждет участь много страшнее смерти.

Отсоединив крепление цепи, удерживавшей ошейник Саймана, от стены он потянул мальчика к выходу, на заплетающихся ногах, все еще нывших и наверняка синих от побоев в Алтинове.

Быстро шагая по окутанной полумраком пассажирской палубе, Калеб и не думал оглядываться на ведомого за собой мальчика. Несколько раз тот падал, не поспевая за алхимиком, тащился волоком по дощатому полу, с трудом поднимался и снова почти бежал на негнущихся ногах за "хозяином”.

Редкие матросы, встреченные ими по пути, провожали их безразличными взглядами. Впрочем, находились и такие, что хищно осклабливались им вслед.

Сумрак корабельного нутра окутал мальчика. Давил на него. Скорость перемещения не давала толком оглядеться. Слишком много усилий приходилось прикладывать, чтобы просто оставаться на ногах. Мелькавшие в темноте лица, проскальзывали мимо белесыми пятнами. От моряков разило потом и солью - запах ставший родным для Саймана за многие годы, проведенные на корабле Рамиро.

Наконец Калеб остановился у небольшой дверцы и полез за пазуху в поисках ключа. Мальчик молча стоял рядом, пытаясь сообразить, что ему делать. Попытаться убить алхимика? А что дальше? Даже если ему это удастся, то куда бежать потом? Судя по качке корабль был в открытом море и шел под всеми парусами.

Понурив голову с горящими ненавистью глазами, Сайман решил, что будет ждать лучшего момента. Кулаки сжалисть до боль в костяшках. Мотнув головой, ребенок отбросил непослушную прядь волос с глаз. Звякнула цепь.

- Что, Калеб, нашел себе новую игрушку?- насмешливый прокурено-севший голос, неожиданно раздавшийся сзади, заставил мальчика вздрогнуть.

- Угу. Жаль, что они слишком быстро ломаются,- с недовольной иронией ответил алхимик,- у тебя ко мне дело, Гриф?

Сайман оглянулся. За ним стоял немолодой пират, явно за сорок, а может и больше, уперев руки в бока. Холщовая рубаха, распахнутая на груди, выставляла напоказ седеющую поросль волос. Бриджи, закатанные до колен, походили на одежду кальфеонских аристократов, виденную мальчиком в книжках. Неброские туфли явно давным-давно отжили свой век. Голова пирата была обернута пестро черно-белой повязкой, в узле которой красовалось огромное перо. Их глаза встретились, и по губам пирата скользнула ухмылка.

- Просто мимо проходил. Дай, думаю, погляжу, кого это Кровосос тащит.

- Сколько раз тебе повторять, чтобы ты меня так не называл?- сквозь зубы процедил Калеб,- может тебе язык укоротить? Иди, куда шел.

- Я-то пойду,- усмехнулся пират страшной улыбкой,- А ты, алхимик, будь осторожен в своих словах. В эту игру могут играть двое.

Он сделал быстрый шаг вперед, отпихнув Саймана, отчего тот шлепнулся на пол. Блеснула сталь и прижалась к горлу алхимика. Ключ выпал из руки Калеба, глухо ударившись о доски палубы.

- И что дальше?- стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался алхимик, однако голос его все же дрогнул.

- А ничего,- Гриф расхохотался, убирая кинжал,- Ладно. Пошалили и хватит. Юнца побереги. Мордаха у него смазливая. Если что за бабу сойдет в долгом походе.

Пират убрал кинжал и, насвистывая мелодию похабной песенки, направился к лестнице, ведущей наверх. Калеб, подняв ключ с пола, проводил его ненавидящим взглядом.

- Придет и твое время,- едва слышно прошептал он сквозь стиснутые зубы, открывая дверь в лабораторию.

автор Хервенглан Чт Май 03, 2018 10:14 am

Калеб подтянул паренька за повод и пинком отправил в открывшийся проем и шагнул следом. Дверь закрылась за спиной алхимика, и он, провернув ключ в замочной скважине, повесил цепь Саймана на один из крюков, торчащих из потолка.

- Добро пожаловать домой,- холодно выплюнул он голосом все еще дрожащим от гнева.

Мальчик осмотрелся, усевшись на полу и прислонившись спиной к переборке возле двери. Просторное помещение было хорошо освещено множеством свечей. Сквозь небольшие оконца дальней стены проникал тусклый солнечный свет, танцуя с пылинками, что парили в комнате. По периметру лаборатория была уставлена столами с алхимическим оборудованием, шкафами с книгами и реагентами. В дальнем углу виднелась лестница, ступени которой уводили и вверх, и вниз.

"Трехэтажная каюта? Что это за судно? Кто делает на кораблях такие помещения?”- удивился мальчик, повидавший за свою короткую жизнь столько кораблей, что хватило бы на целый флот. Размышления грубо оборвал Калеб, сбросивший с себя мантию, оставшись в удобной рубахе и штанах.

- Подъем,- зашипел он и, схватив Саймана за ошейник, поволок его к лестнице. Цепь глухо застучала звеньями продетая в металлический блок.

Ошейник туго стянул шею и рванул паренька вперед. Рискуя встретиться лицом с дощатым полом, мальчик по-собачьи на четвереньках поспешил за алхимиком. Зубы мальца стиснулись в бессильной злобе так, что заныли скулы. Сердце переполнялось ненавистью к этому человеку, поставившему его в столь унизительное положение. Замерев у края лестницы, Сайман попробовал встать на ноги, подняв горящие глаза на алхимика. Калеб перехватил этот взгляд и расплылся в жестокой улыбке. Не дав мальчику подняться, он спихнул его вниз, отцепив цепь от ошейника.

Чувство полета продлилось мгновение. С глухим ударом спина мальчика соприкоснулась со ступенькой. Боль пронзила тело, но не отключила инстинкты, выработанные на "Аспиде”. Сайман сжался в комок, оберегая голову и конечности. Сосчитав собой все оставшиеся ступени, ребенок растянулся на полу, глухо рыча от боли. Приоткрыв глаза, он попытался осмотреться.

Освещения почти не было. Лишь небольшая масляная лампа раскачивалась под потолком в такт волнам, бьющимся о борт корабля. Узкая полоска света выхватывала то широкий стол на толстенных ножках, то нечто, напоминающее кузнечный горн, то мельничные жернова.

Свет покачнулся вновь, и у лица мальчика высветилась грязная босая ступня, в нос пахнуло нечистотами, а над головой раздалось сиплое дыхание, что никак не могло принадлежать человеку. Секундный ужас сковал Саймана, придав ему сил. Толкнувшись пяткой о пол, он скользнул на спине прочь от опасности, загоняя в кожу занозы. Вторая нога взметнулась вверх, нанося удар туда, где, как предполагал мальчик, должно было находиться колено обладателя ступни. Пальцы вжались во что-то мягкое, а свистящий вздох, наполненный болью, подсказал, что удар пришелся не в колено, но оказался не менее чувствительным. Сверху донесся смех Калеба с интересом заглядывающего в комнату, нацепив на нос очки.

Сайман вскочил на ноги и отступил на шаг назад, шаря руками в поисках чего-нибудь, что могло сойти за оружие. Странное существо оставалось в недосягаемости света от лампы и проникающего из лестничного люка над головой. До мальчика лишь доносилось тяжелое дыхание, сопровождающееся свистящими хрипами. Оставляя между собой и предполагаемым противником освещенную зону, он все отступал и отступал, ожидая ощутить лопатками стену.

Глаза алхимика неотрывно следили за Сайманом. Казалось, что он знал, где находится мальчик, несмотря на то, что тьма скрывала его вуалью. В хихикании Калеба послышались ехидные нотки, а когда пленник сделал очередной шаг назад, смех перерос в злобный хохот.

Сайман почувствовал, как одна пара рук обвивает его плечи, заводя руки назад. Вторая, обхватив живот, завлекает назад, отрывая ступни от пола. Спина коснулась чего-то теплого, склизкого. С губ сорвался крик ужаса. Руки прижали ребенка крепче, и он ощутил, что притиснут к женской груди.

В голове набатом зазвучал голос Джейла: "Выбор всегда за тобой. Борись!”

Сайман отчаянно затрепыхался в цепких объятиях, колотя пятками воздух. Пальцы противника с длинными ногтями или когтями прорвали кожу и причиняли сильную боль. По телу струился пот, смешиваясь тонкими ручейками крови, сочащимися из ранок. Мальчик зарычал от отчаяния и наугад ударил затылком, отбрасывая голову назад. Ощутив, что достиг цели, он злобно ухмыльнулся, услышав болезненный вздох за спиной и почувствовав теплую кровь из разбитых губ на своем затылке.

Триумф победы сменился болью от разрываемой яростным укусом шеи и хаотичными ударами чем-то и жестким и мягким одновременно, словно птичье крыло. Зубы прокусили кожу, порвали мышцы и уже были готовы завершить дело.

- Брось его!- голос Калеба ворвался во тьму, и тут же комната озарилась светом вспыхнувших свеч.

Сила удерживающая Саймана исчезла и мальчик повалился на пол, зажимая ладонью рану на шее, пульсирующую горячей кровью. Мир поплыл перед глазами, но на губах ребенка играла улыбка.

- Ты меня не получишь,- прохрипел он алхимику.

- Ты что творишь, пернатое отродье!?- заорал алхимик на кого-то за спиной ребенка, не обращая на мальчика внимания,- угробить его решила?

- Он вкус-сный, сил-льный,- теряя сознание, услышал Сайман высокий женский голос,- отдай его м-мне. М-мне нужно. С-срок… - хлопки крыльев заглушили слова.

- Перебьешься,- зло бросил Калеб,- Свисток, готовь инструменты. Живо! А ты... - он хотел, что-то добавить, но быстро белеющее лицо мальчика убедило его не терять время.

Подхватив ребенка одной рукой с пола, он водрузил его на стол. Мазнув ладонью по шее мальчика, окрасил пальцы его кровью и зашептал заклятие. Хоть магия исцеления не была его стезей, однако старый алхимик давно овладел искусством усиления заклинаний с помощью крови, хоть и цена была велика. Поток магической энергии, направленный в Саймана, восстанавливал сосуды, сращивал порванные мышцы. Рана на шее мальчика стала быстро затягиваться, и вскоре о ней напоминал лишь узкая нить багрового шрама, тянущаяся по шее и уходящая на грудь.

- Тупая курица,- тяжело выдохнул алхимик, опустившись на стул. Лечение такого толка всегда отнимало уйму сил. Благо он всегда знал, как их быстро восстановить, за что и получил свое прозвище,- Вот отдам тебя на потеху команде. Ты конечно страшненькая, но пираты народ не брезгливый.

- Не посмеешь!- злобным клекотом ворвался в голову мальчика женский голос.

- Чего-чего?- осклабился алхимик. Он поднялся и двинулся к голосу. Приходящий в себя, Сайман проводил его взглядом.

Калеб стоял рядом гарпией, прикованной к стене. Лицо молодой женщины было отмечено маской презрения, губы перепачканы кровью. Алхимик щелкнул пальцами, и конечности гарпии безвольно повисли. Ладонь мужчины легла ей на шею, где тонкой границей проходила линия перехода кожи в птичий пух. Двинулась вниз и с силой сжала обнаженную грудь пленницы так, что та скривилась от боли.

- Мразь,- выдохнула она в лицо Калебу.

- Еще какая,- согласно кивнул тот, продолжив движение ладони вниз, пока пальцы не исчезли между птичьих ног гарпии. Рот раскрылся в негодующем клекоте, но алхимик не обращал внимания на пленницу, исследуя ее промежность пальцами.

- Действительно срок,- задумчиво произнес он в пустоту. Слышь, Свисток, уважишь даму, когда закончим с мальцом?

На лице гарпии смешался ужас с презрением.

- Нет. Нет. Нет,- зашептала она умоляющим тоном.

- Будет тебе наказание за своеволие,- алхимик вернулся к столу и навис над Сайманом, более не обращая на пленницу никакого внимания,- так, а теперь ты. Знаешь, что в мире людей отличает раба от не раба?

Мальчик молча смотрел на пленителя.

- Вот это,- над лицом ребенка появилась пухлая серая рука, принадлежащая Свистку. У основания ладони белело небольшое клеймо.- Сейчас и тебе такое сделаем. Ты же не против?- сладким голосом промурлыкал Калеб, проводя ладонью перед глазами ребенка.

Сайман хотел вскочить, закричать, что против и, что не хочет. Ударить Калеба. Опрокинуть на пол. Загрызть, как загрыз того, на "Аспиде”... Но тело оставалось глухо к призывам мозга. Он просто лежал и смотрел, как разгорается горн. Увидел того, кого пленитель называл "Свистком”. Тощий хируто, чья серая кожа покрывала тело струпьями. На месте где когда-то была гортань, красовался шрам, из которого торчала трубка. Каждый вдох и выдох существа сопровождались специфическим свистом. Единственным атрибутом его гардероба, была грязная повязка, опоясывающая его и свисающая до колен.

Тонкий металлический прут раскалился докрасна. Алхимик сжал безвольную левую руку мальчика в своих, оставив открытым узкий участок кожи пониже кисти, а его слуга прижал к ней ярко-оранжевое тавро. В воздухе поплыл сладковатый аромат жареного мяса.

Сайман закричал. Заорал так, что не слышал ничего за собственным криком. Но с губ его не слетело ни звука. Он бился в истерике, крутился ужом, изгибался, пытаясь вырвать руку у переполнившей ее боли. Но тело его не сдвинулось ни на йоту.

Свисток отнял прут от руки ребенка и бросил его в металлический жбан.

- Инссструменты, хозззяин?

- Да,- холодно подтвердил Калеб закатывая рукава,- нечего с этим затягивать.

На столе появился лоток с множеством склянок, шприцов, зажимов и скальпелей. В руке алхимика появилась кисть. Обмакнув ее в кровь, он стал старательно выводить что-то на груди мальчика. Сколько не старался тот поднять голову, видел лишь вершину кисти, рассекающую воздух. Клеймо нещадно жгло руку, и эта боль отвлекала от щекочущих прикосновений алхимика. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, он отложил инструмент в сторону.

- А сейчас будет немного больно,- под нос пробубнил он, беря в руки скальпель.

"Немного больно!? Сейчас? А до этого было не больно, больной ты ублюдок?”,- кричал Сайман немыми устами.

Через мгновение он узнал, что до этого действительно ему не было больно. Смоченный в каком-то растворе металл рассек кожу по линиям, расчерченным вокруг левого соска. Касаясь оголенных мышц, жидкость жгла, впитывалась и огнем мчалась по венам. Даже лишенное возможности двигаться по желанию мальчика, тело свело судорогой, пальцы скрючились.

Отделив кожу, алхимик уложил тонкую, приятно холодящую, пленку на рану и полил ее из флакончика. Боль ушла. Калеб довольно осмотрел деяние своих рук. Вернув кожу на положенное ей место, он частично приживил ее с помощью магии.

- А теперь финальный штрих,- с восторгом произнес маг, взяв в руки склянку с перламутровой жидкостью и набирая ее содержимое в шприц,- культисты, почитающие Кзарку зовут этот состав его слюной. Крайне едкое вещество, но его способность накапливать магию, просто поразительна,- он пожал плечами и почти по-отечески улыбнулся,- держись парень, теперь будет действительно больно, но мы слишком далеко зашли, чтобы отступать.

- Ты… ты чудовище,- подала голос гарпия.

- Свисток, она твоя,- махнул рукой алхимик.

Взгляд Саймана зацепил, как хируто сбросил повязку с бедер и шагнул к пленнице. А затем игла нырнула под кожу и первая порция "слюны Кзарки” выплеснулась на тонкую пленку подкладки, насыщая ее, сплавляясь с кожей и мышцами, навсегда оставляя белесый сигиль на левой половине груди мальчика.

Вспышка боли затмила все. Довольную улыбку Калеба. Похотливое похрюкивание Свистка. Клекот презрения и боли гарпии. Сайман не заметил выгнувшегося дугой тела, вывихивающихся суставов, не способных удержаться на месте под давлением спазмированных мышц, прокушенной губы и лопнувших в глазах сосудов. Осталась лишь боль и шум волн, бьющихся о борт. Он закрыл глаза и слушал море, пока Калеб опорожнял шприц за шприцом формируя сигиль.

автор Хервенглан Чт Май 03, 2018 10:48 am

Хервенглан замолчал. Хлори подбросил полено в очаг и в комнату взметнулся сноп искр. Мой гость перевел взгляд на гоблина, по зеленому лицу одна за другой сбегали слезы, но он твердо выдержал взгляд парня.

- Если это правда, господин, вы чудовищно страдали,- голос гоблина был полон сочувствия.
- "Если”?- в голосе Хервенглана было искреннее удивление.
Он привстал из кресла и взял одну из игл, воткнутых в подушечку, что лежала на камине. Отвернув ворот рубахи так, что обнажил неестественно белый шрам на груди.
- Смотри,- он вогнал иглу в шрам более чем на сантиметр, и на его поверхности не выступило и капли крови. Он усмехнулся,- может, хочешь еще и потрогать?
- Н-нет господин. Прошу прощения,- Хлори отступил на шаг.
- Какой я тебе господин? Сам лишь несколько дней назад сбросил ошейник раба.
Гоблин пятясь скрылся на кухне.
- И сколько таких сигелей?- поинтересовался я, удивляясь тому, через что пришлось пройти ребенку и никак не ожидая услышать цифру…
- Двадцать семь.
- Ск-колько?
- Двадцать семь. Видимых семь.
- Видимых?
- Да. Больших. Главных печатей семь. И двадцать поддерживающих. К моменту их нанесения Калеб овладел техникой настолько, что колол без рассечения кожи и препарата вводил меньше. Поэтому их не видно на поверхности. Да и восстанавливал он меня с помощью магии. Так что даже травмированные мышцы восстановил.
- Неизвестная техника?
- Почему неизвестная? Ее практикуют темные культы, которые преследуются культистами Эллиан.

Я поморщился, слишком уж не по душе мне пришлось приравнивание церкви Эллиан к культу Кзарки. Но вино, что текло по моим венам, утверждало, что парень прав.

- И что было дальше?
- Дальше?- он плеснул остававшиеся в бокале капли на горящие поленья.- Дальше были восемь лет пиратства, обучения и тренировок.
- Раба обучали?- искренне удивился я, заметив, как нахмурился гость, когда я упомянул о его рабстве.
- Я был больше чем просто раб. Скорее эксперимент. Помимо сигилей, Калеб кормил меня ядами, вырабатывая устойчивости. Испытывал экспериментальные зелья, одним из результатов чего, стало мое магическое чутье. С четырнадцати лет решил меня обучать, в том числе азам алхимии.
- Но ты не выглядишь так, будто все время сидел за книгами или убирался в лаборатории,- глупо пошутил я, намекая на физическую подготовку гостя.
- Если ты хочешь выжить на пиратском корабле, то должен уметь за себя постоять. Этот урок дал мне Гриф. Да и стараниями Калеба, мое тело наливалось силой быстрее положенного.
- Тот самый Гриф, что хотел попользовать тебя вместо девчонки?
- Тот самый,- кивнул Хервенглан,- единственный, кто позаботился о том, чтобы это не произошло и единственный о чьей смерти я сожалею. Хотя еще немного жаль Кргрлай.
- Кого?- удивился я.
- Гарпию,- рассмеялся гость,- занятная девица оказалась
- Расскажешь?
- Наше время на исходе, Курт. А история еще не окончена,- словно сердясь сам на себя, он быстро тараторил под нос. Наполнил бокал, залпом осушил и продолжил голосом лишенным эмоций,- Два года назад на горизонте близ острова Кайт показался торговый бриг сбившийся с пути в шторм и идущий из Эферии в Алтинову без эскорта.

автор Хервенглан Пт Июн 15, 2018 4:20 pm

В рассветной мгле очертания островов казались тушами исполинских чудовищ. "Алая стрела” медленно скользила по волнам к скрытому в скале гроту, глубоко оседая в воду, груженая обильной добычей. Корабль приблизился к коварному мол, когда на палубу из "гнезда” рухнул крик смотрящего: "Корабль на десять часов!”

Доселе дремавшая, "Стрела” ожила. По палубе засновали матросы, разбирая последствия ночного шторма, приводя в порядок такелаж, готовясь исполнять приказания капитана.

Сайман спрыгнул с бочки, заменявшей ему стул во время несения ночной вахты. Захлопнув увесистую книжицу, подаренную Грифом на шестнадцатилетие, юноша потянулся, разминая затекшие мышцы. В очередной раз он задумался над тем, как его пожилому, подслеповатому, к тому же, не обученному грамоте другу, удавалось доставать отличные книги. К примеру, эта повествовала о грандиозных сражениях Кальфеона, раскрывая личностные качества его полководцев, показывая проблемы, возникающие перед ними и как эти люди, зачастую, превышая свои возможности старались решить их и вели войска к победе. Сердце юноши клокотало в предвкушении финала очередной истории, в которой одному командиру довелось остаться в окружении и удерживать ключевую позицию с небольшим гарнизоном крепости.

Но сначала предстояло разобраться с делами. На капитанском мостике появился Шенгот, полновластный владыка этого судна. На загорелом лице, как обычно, висела тень усталого недовольства. Лишь глаза злобно щурились в ответ на редкие солнечные лучи, пробивавшиеся через паутину облаков, все еще стягивавшую небо. Вскинув подзорную трубу, капитан с минуту рассматривал далекий корабль и губы его, обезображенные кривым шрамом, все шире расплывались в улыбке, обнажая зубы в волчьем оскале. Убрав трубу и поправив быстрым движением дорогой, но без излишней вычурности, алый камзол, он произнес лишь одно слово, прокатившееся по палубе и подстегнувшее матросню к работе.

- Поохотимся, господа.

Водрузив широкополую шляпу, скрывающую его седеющие волосы, Шенгот стал за штурвал, направляя "Стрелу” хищной акулой по следу далекой жертвы.

Сайман вздохнул и отправился к себе в каюту, что находилась неподалеку от лаборатории Калеба. Алхимик часто прибегал к помощи парня, превратившегося из подопытного-раба в ученика-ассистента. Совместно проводя изыскания в алхимии, деля успехи и неудачи, они старательно записывали результаты, а после передавали эти бумаги какому-то сухопарому пареньку на Леме. И все же, несмотря ни на что, Сайману никогда не давали забыть о том, что он раб.

Взгляд бегло скользнул по каюте. Весь его нехитрый скарб, представленный двумя десятками книг, легко умещался в маленьком помещении. Опустив книгу о полководцах на крохотную тумбочку, едва втиснутую между переборкой и кроватью, юноша взял со стены ножны, в которых хранилось принадлежащее ему оружие. Абордажная сабля. Сайман не сомневался в том, что она ему пригодится. Опоясавшись ремнем и ощутив приятную тяжесть металла на бедре, он ощутил себя одним и них. Одной из тех легендарных личностей, что своим мужеством и решимостью меняли ход истории. Кривая улыбка искривила по-юношески красивые губы Саймана злорадной ухмылкой, в мгновение истлевшей и облетевшей вишневым цветом.

Он раб! Как же бессмысленны и наивны его мечты. Яростным рывком юноша дернул за ошейник, остающийся неизменным его атрибутом. Однажды он избавится от него и станет свободным. Однажды…

Поднявшись на орудийную палубу, Сайман разыскал Грифа, руководящего артиллерийским расчетом. Наводить на цель подслеповатый пират уже не мог, но руководить процессом умел, да и обожал. Используя поток брани вперемешку с ценными указаниями он умел достичь именно того результата, которого желал.

- Заблудился, малец? Твое место наверху, с абордажной командой,- ворчливо отметил пират на приближение Саймана.

- Я в курсе, Гриф. Но куда спешить? Еще не один час пройдет, прежде чем мы их нагоним. Пушки заговорят раньше,- юноша с восхищением прикоснулся к холодному металлу ствола орудия, за что тут же получил увесистую оплеуху.

- Не распускай лапы. Эти крохи, возможно, дадут лишь пару залпов сегодня. Посмотри,- он указал на маячащий вдали, но неизменно приближающийся, корабль,- ни конвоя, ни тяжелых пушек. Загружен по самые некуда. Это подарок судьбы, парень. Нужно только взять его,- резким движением Гриф захлопнул ладонь у самого носа Саймана,- Снесем пушечками мачты этому борову, а дальше работа за вами,- он презрительно скривился,- молодежь.

Юноша пропустил мимо ушей брюзжание старого пирата и вгляделся в силуэт корабля. Пузатый бриг, выкрашенный в желто-зеленые цвета, изо всех сил старался сбежать. В голову пришло сравнение с неловким цыпленком и юрким хорьком. Судьба этого судна была предрешена. И, если честно, его мало заботила участь тех, кто плыл на этом корабле.

Сайман, было, открыл рот, чтобы попросить Грифа дать ему пальнуть из пушки, но на верхней палубе громогласно взвилась пиратская песнь. Губы сами собой подхватили мотив. Через мгновение вся "Алая стрела” наполнилась хором мужских голосов.

Теперь мы готовы и горн нас зовет.
Эй-хэй! Моря нас ждут!
Одежды зашиты, и обувь не жмет.
И кэп похотливый безбашенный плут.

Снимаемся с якоря – путь наш далёк.
Эй-хэй! Моря зовут!
Все паруса целы, на месте паёк,
И кэп похотливый, безбашенный плут!

Крепите фордуны, да выше носы.
Эй-хэй! Моря зовут!
Мы скоро пройдем вдоль песчаной косы.
И кэп похотливый, безбашенный плут.

Скоро мы будем буянить в портах.
Эй-хэй! Моря зовут!
И красивых девчонок носить на руках.
И кэп похотливый, безбашенный плут.

Много мы пили – в барах был наш ночлег.
Эй-хэй! Моря зовут!
Но уже очень скоро покинем сей брег.
И кэп похотливый, безбашенный плут.

Поднимите, мерзавцы, ленивый свой зад.
Эй-хэй! Моря зовут!
Руки выньте с карманов. Ни шагу назад!
И кэп похотливый, безбашенный плут.

Захватим добычу с тобою мы, брат.
Эй-хэй! Моря зовут!
Получили пробоину – дорога нам в ад!
И кэп похотливый, безбашенный плут.

Снимаемся с якоря – путь наш далёк.
Эй-хэй! Моря зовут!
Все паруса целы, на месте паёк,
И кэп похотливый, безбашенный плут!

Время летело, а расстояние неизбывно сокращалось. Сайман нетерпеливо ерзал на бочке, ожидая начала решительных действий. Рослый, широкоплечий юноша все еще оставался ребенком в душе, несмотря на ту жизнь и то общество, что его окружала. Безусловно, моральные акценты извращались и смещались, но кто мог бы его осудить за это?

- Гриф, а Гриф. А можно я стрельну разок? В честь дня рождения!- выпалил он прямо в лицо старому канониру. Из-за спины раздался смешок кого-то из команды, а сам пират нахмурился.

- "Стрельнуть”, не велика задача,- начал он, забивая и раскуривая трубку,- а вот знать, как послать ядро именно туда, куда тебе нужно,- он воздел покрученный артритом палец вверх,- наука великая. А цена ей многие и многие жизни, которые ты заберешь, обучаясь, а после и применяя ее на деле. Хочешь начать этот путь, сосунок?- пират холодно и зло вонзился взглядом в Саймана,- находишь веселье в убийстве?

- Но ведь ты же сам… - сердце юноши заколотилось от неожиданно холодной отповеди.

- Я не ты,- пират подошел вплотную, глядя в глаза,- моя жизнь уже прожита и закат близок. Ты же в самом начале, уверен что хочешь прожить ее так же?

- Э… Гриф, ты че из пацана чистоплюя вырастить хочешь. Хоть так, хоть так замарается… - раздалось из группы пиратов поодаль.

- Заткнись!- Гриф рванулся на голос,- вы тупицы! Завалите свои вонючие хлебальники и не разевайте пока вас, сукиных детей, не попросят это сделать,- он обернулся к Сайману и схватил его за ворот рубахи,- не смей! Слышишь?! Не смей! Не смей становиться мной! Нами!

- Хватит орать, Гриф,- спокойный тихий голос донесся от другого борта,- и не бери на себя слишком много. А то ведь так недолго и проснуться с железякой в пузе.

По палубе, как легкий бриз, пролетел одобряющий ропот. Сайман стоял ошеломленный внезапной эскападой пирата и не находил слов. Руки Грифа сместились на плечи юноши и сильно сжали их, причиняя ощутимую боль. Впившись взглядом глаз, пылающих нетерпеливой яростью, в лицо юноши он ждал ответа. Единственное, что пришло в голову юноше, он мгновенно исполнил. Неуверенный кивок охладил напор пирата и его руки соскользнули с плеч Саймана, повиснув плетьми вдоль туловища.

- Все еще хочешь "стрельнуть”?

- Нет,- юноша замотал головой, подтверждая свои слова, но тут же с опаской добавил,- но уметь обращаться с орудием – хочу.

За спиной раздался смешок, а Гриф пристально посмотрел мальцу в глаза и устало вздохнул.

- Это займет время.

Старый пират принялся за обучение тут же. Он, безусловно, не испытывал

удовлетворения от решения своего протеже поневоле. Но если уж познавать это искусство, то, на этом корабле, лучше, чем Слепой Гриф учителя не найти. Но стоило спешить, старый пират знал, что оставалось ему совсем немного дней. Болезнь, терзавшая его последние месяцы, вновь напомнила о себе алыми каплями на платке после кашля.

Пират не был сентиментален в вопросах, что касались его жизни или смерти. Свой путь он прошел, живя своей головой, и не сожалел ни о чем. Что же касалось этого сопляка, Саймана, он не испытывал к нему ни отеческих чувств, ни жалости к его незавидной доле. Но было кое-что другое. Глядя в глаза пацана, он видел в них себя. Себя в тот самый вечер, когда впервые убил. Видел себя, прощающимся с Нэт, как символом прежней, размеренно-лениво-счастливой жизни. Себя в тот момент, когда он принял то, что способен причинять зло, руководствуясь лишь желанием наживы. И теперь, готовясь отправиться в закат, где его встретят все те, кого он убил, Гриф хотел уберечь себя самого, в лице шрамированного недоноска, от повтора этого пути.

Перегруженная "Алая стрела”, наконец, приблизилась достаточно к жертве, чтобы дать бортовой залп. Сайман склонился на орудием наводя его под чутким руководством Грифа. Напоследок, старый пират сунул скрюченый палец в рот, лишенный немалого количества зубов, и, смочив его вязкой от табака слюной, высунул руку в бойницу. Дав поправку на ветер, он отдал приказ коротко и сухо: "Пли!”.

Правый борт "Алой стрелы” заволокло дымом. Груженый корабль вяло качнулся на волнах, поддавшись импульсу залпа всей батареи пятнадцати кулеврин. Пристрелочный залп удался на славу. Не менее пяти ядер достигли цели, вгрызаясь в деревянную обшивку грузового брига. Ответа не последовало, зато второй залп от преследователей, решил участь торговцев. Один из пущеных книппелей обвился вокруг фока, наматывая на себя такелаж, и обломил его едва ли не в центральной точке. Радостный звериный ор пронесся по палубам "Алой стрелы”. Торговый бриг замер на волнах.

Гриф готовил батарею к предабордажному залпу картечью, скупулезно следя за действиями канониров и покуривая трубку с кислым выражением лица. Сайман, в последний раз оглянувшись на наставника, поспешил на верхнюю палубу, где рыча от нетерпения, ожидала абордажная команда. Разношерстная группа нервически посмеивалась, отпуская сальные шуточки, проверяла оружие, молилась.

Корабли почти сошлись бортами, когда прогремели выстрелы с обеих сторон. Залп брига оказался настолько же неожиданным, насколько бездарным. Ядра влетели в надстройку пиратского корабля, взметнув в воздух щепки, но существенного вреда не принесли. Картечный ответ кулеврин окрасил алым палубу торгового корабля, разметав по ней тела защитников, готовившихся к абордажу. Сопротивление захлебнулось собственной кровью. Борта кораблей сошлись и в ход пошли багры не давая им более разойтись.

- Господа!- обратился к пиратам капитан Шенгот, стоя на мостике,- Доброй охоты!

Толпа взвыла и бросилась на палубу торгового брига.

автор Хервенглан Пн Июн 18, 2018 11:06 pm

Абордажная команда, подзадоривая себя криками, ринулась в атаку. Вот уже два года как Сайман участвует в стычках, и каждый раз его захватывает это чувство яростной волны, накатывающей на корабль неприятеля. Чувство фантастической силы, рождающейся… нет все время живущей в нем, и пробуждающейся в такие моменты. Кажется, что можешь все. Забываешь, что смертен. Но оно длится лишь несколько коротких, хотя и сладких, моментов. А потом... потом ты касаешься сапогом склизкой от крови палубы и видишь исполосованное картечью тело канонира. Видишь его пустой взгляд, устремленный не в небо, нет… Сквозь него. И душу заполняет холод.

Группа Саймана ворвалась на "Рассветный хмель”, как гордо величал себя этот пузатый бриг, близ капитанского мостика и выхода на жилые палубы. Не смотря на тяжелые потери после картечного приветствия Грифа, защитники сумели быстро организовать оборону, создав два очага сопротивления, взяв под охрану капитанский мостик и спуск в трюм. Защитники оказались на удивление хорошо вооружены. Выстроившись в две узкие шеренги, они терпеливо ждали неприятеля. Одетые в неброские доспехи с длинными саблями в руках воины переднего края, прикрывали второй ряд стрелков. Дружный залп из кремневых ружей поубавил пиратский задор, оставив многих лежать на палубе. Кураж сменился злостью. С яростью бойцовских псов бросились они на врага.

Сайман видел, как упали Кривой Чоп и Джимми-Плешь, бегущие по обе стороны от него в первом ряду. Пуля предназначавшаяся ему просвистела у самого уха, лишь оцарапав висок. На миг юноша дрогнул, но осознание того, что остановка равносильна смерти, быстро придала ему мужества. Ряды пиратов сомкнулись, оставляя за собой своих раненых и убитых, и обрушились на защитников.

Перед Сайманом оказался седеющий мужчина с грустным лицом и плотно сжатыми губами. В темно-зеленых глазах не было ярости, злобы. Лишь усталость. Легкая кольчуга, прикрывавшая его грудь, не стесняла движений и давала лучшую защиту, чем холщовая рубаха юноши. Быстрый проверочный выпад Саймана был с легкостью парирован. Противник тут же провел контратаку и промедли парень еще мгновение, быть ему наколотым на оружие врага. Развернув корпус вполоборота, Сайман пропустил смертоносное лезвие мимо себя, позволив ему рассечь грубую ткань рубахи, и тут же нанес удар снизу. Звякнула сталь и лезвие, скользнув по кольчуге, ушло в сторону. Юноше показалось, что противник одобряюще хмыкнул и сделал шаг назад, сохраняя линию обороны, которую теснили пираты.

Теперь перед юношей стоял его ровесник. Кольчуга болталась на худых плечах, глаза с ужасом смотрели вперед, почти наверняка, не замечая ничего, кроме своего страха. Сайман ухмыльнулся и нанес рубящий удар под правую руку юнца, где сползшая с плеча кольчужная куртка образовала карман, открывая доступ к плоти. Чавкнув лезвие, вошло в плоть, чиркнуло по ребрам и рассекло легкое. Юный пират тут же потянул оружие на себя и вернулся в исходную стойку, удовлетворенно наблюдая за тем, как юнец, бросив оружие, пытается скрыться во втором ряду, толкаясь и ломая строй первого. Сайман снова встретился глазами с седым. Пропуская раненого, тот открылся для удара и теперь оседал на палубу с пронзенной тяжелым катлассом грудью. И вновь во взгляде не было ни злобы, ни осуждения. Только непонятное юноше спокойствие. Засмотревшись, Сайман пропустил удар. Клинок противника почти достиг его груди, когда со звоном отскочил прочь, отбитый рапирой идущего слева.

- Не зевай, сосунок. Бей! Коли!- с нотками куража, заметил Весельчак Пит. И через мгновение упал на залитую кровью палубу с раздробленным пулей лицом.

Сайман воспользовался замешательством соперника, так внезапно потерявшего инициативу, и рубанул по руке, сжимающей короткий меч без гарды. Оружие с глухим звоном ударилось о дерево, выпав из обрубленных пальцев. Сделав короткий выпад в сторону врага, прижимающего травмированную руку к груди, юноша сомкнул строй, оставив Пита за спиной.

Почувствовав, что оборона не выдержит натиска пиратов, защитники перешли в контрнаступление. Следующий противник Саймана оказался достаточно наглым, чтобы начать с серии изящных выпадов тонкой, на вид, рапиры. Блокировав удары соперника, юноша все же пропустил последний, весьма коварный укол. Лезвие прошло под клинком Саймана и вонзилось в левое плечо. Острая боль огнем вспыхнула в мозгу юноши и он инстинктивно сделал шаг назад. Противник беспечно последовал за ним, норовя нанести более серьезные повреждения. В следующий миг, катласс Мохнатого Бонэ напомнил ему о том, насколько глупы подобные маневры в строю, рубанув того по шее. Фонтаном брызнула кровь и мужчина повалился на палубу лицом вниз. Сражение продолжилось.

Бей! Коли! Бей! Коли! Бей! Коли! Залп!

Пираты, наконец, смогли занять высоту капитанского мостика и это решило исход боя. Получив возможность стрелять, нападающие лишили защитников преимущества и с новыми силами бросились завершать их кровавое дело.

Пот ручьями стекал по лицу и спине юноши. Раненая левая рука, едва слушалась. Оборона противника развалилась, и теперь на палубе оставались единичные группки сопротивляющихся. В легко досягаемом радиусе противников не осталось, зато рядом оказалась дверь, ведущая на жилую палубу. Распахнув ее, юноша погрузился в прохладный сумрак, готовясь встретить сопротивление. Однако коридор пустовал. Сделав пару шагов по дорогому ковру, устилавшему пол, он заметил движение боковым зрением. Резко распахнулась ближайшая дверь и оттуда выскочил мужчина, замахиваясь на Саймана подсвечником. Легко уклонившись от неуклюжей атаки, молодой пират нанес удар кулаком в челюсть нападавшего. Приказ Шенгота был прост. Не убивать тех, за кого можно взять выкуп. Мужчина, не успев восстановить равновесие после удара и получив мощный импульс от юноши, отлетел к стене и стал медленно оседать на пол, ударившись затылком о раму картины, украшающей коридор.

Недолго думая, Сайман вскочил в комнату, из которой появился противник и замер. В узкой каюте на кровати сидела белокурая девушка лет четырнадцати. Сквозь густые волосы проглядывали острые оконечности ушей. Широко распахнутые серые глаза с изумрудным отливом, испуганно глядели на юношу. Полненькие губы сжались в узкую ниточку. Костяшки пальцев, вцепившихся в подол платья с широкой юбкой, побелели от напряжения.

Сайман, видевший так близко женщину за свои шестнадцать лет едва ли не во второй раз (если не считать гарпии Кргрлай), на мгновение опешил и не знал, что ему делать. Неожиданно повисла тишина, и юноша с девушкой смотрели в глаза друг другу, не решаясь на движение или слово. Из-за спины донесся шум. Пираты, наконец, совладали на палубе и хлынули за добычей.

- Так-так! Что тут у нас!- раздался пропитый голос Толстяка Билли,- Ух ты! Бинго!

Он с разгону налетел на Саймана, загораживающего проход в каюту, приведя того в чувства. В один момент в голове пролетели мысли, каким образом поступит экипаж с пленницей. По спине юноши пробежала дрожь, а в груди вспыхнуло жгучее желание не допустить страшного.

- Моя добыча,- обернувшись и нависнув над пиратом, получившим свое прозвище в шутку за его худобу и низкий рост,- топай дальше Толстяк.

Мужчина удивленно взглянул на зарвавшегося юнца, не имевшего права голоса от слова “совсем”. Но спорить с игрушкой Калеба, а тем более ломать ее, Биллу показалось идеей глупой. Единственное, чего бы он достиг - это путешествие по доске. Поэтому он, пожав плечами, удалился мародерствовать дальше по коридору.

- Все будет хорошо,- криво улыбнулся он девушке, весь в крови, своей и чужой, зияющей раной в плече, окрыленный тем, что так просто получилось отвадить охотников от этой каюты.

Девушка хранила молчание и все так же испуганно глядела на происходящее в коридоре. Вскоре пираты вернулись на “Алую стрелу”, а “Рассветный хмель”, покачиваясь на волнах, неспешно погружался под воду с запертыми в трюме пленниками. Пиратское судно и без того шло с осадкой ниже ватерлинии. А забрав груз пузатого брига, и вовсе едва держалось на плаву. Так что беднягам не нашлось места. Всем, кроме одной.

автор Хервенглан Ср Авг 22, 2018 9:15 pm

Хервенглан замолчал, стиснув зубы так плотно, что я услышал их скрип. Лицо юноши стало белее мела и блики костра заплясали на нем темными тенями. Я не смел его торопить и молчаливо ждал. Когда же мой гость, наконец, раскрыл свой рот, то по спине моей прошел полк мурашек, так изменился его голос, став грубым, сиплым и безжизненным.

- В тот вечер, Курт, я узнал, что в действительности значит слово "беспомощность”.

История, рассказанная далее, заставила меня, человека привыкшего к пыткам, стиснуть зубы, и прилагать огромные усилия воли, чтобы не оборвать юношу. Я понимал, сделай я это и неизвестно что могло произойти. Хервенглан сидел, погрузившись в катарсис. Невидящие глаза, едва ли не выскакивали из орбит. Челюсти играли желваками. Ноздри раздувались как у дикого зверя. Пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, сначала побелели, а после стали синеть, такую бездумную силу сдерживал парень. Грудь часто вздымалась, и слова вылетали порциями, словно он задыхался.

Чтобы ты, читатель, не посчитал меня мягкотелым трусом, я расскажу тебе этот фрагмент слово в слово как поведал мне Хервенглан. Сначала послушай, а выводы делать будешь потом.

Я переступил борт "Алой стрелы”, обернулся и помог перебраться девушке. Окружающие пираты двигались так, будто не замечали нас вовсе. Девчонка испуганно прижалась ко мне, когда мимо прошествовал наш кок Пузырь. Массивный водяной тащил сеть, наполненную частями человеческих тел. Деликатесы для той части команды, что не являлась людьми и гномами. Раздался всхлип, эльфийка встретилась глазами с невидящим взглядом отсеченной головы своего защитника, что выскочил мне навстречу на пассажирской палубе. Пузырь повернул голову на звук и расплылся в жуткой улыбке старого сома, обнажив множество крохотных зубов.

- Роскошное рагу получится. Попируем на славу,- широкие губы склизко шлепнули, закрывая рыбью пасть, и водяной отправился на камбуз, волоча сеть по палубе и не заботясь о кровавом следе.

Я не знал, что делать дальше. Единственная мысль, кружившая в голове черной птицей, вела меня к Грифу. Да, он мог дать совет. Окинув палубу взглядом, я увидел его, помогающим с грузом на корме. Я поспешил к нему, почувствовав, как тонкие пальцы обхватили мое запястье мертвой хваткой и услышав стук маленьких деревянных каблучков по палубе. Прикосновение девочки вызвало ощущение холодной пустоты, такое, которое испытываешь, понимая, что сделал ошибку, но поворотов на пути больше не будет и ты катишься, летишь, падаешь в пропасть неизбежно дрянного финала. К горлу подкатила тошнота. А ноги сковал страх, отчего я едва не растянулся на палубе, зацепившись за свернутый кольцом абордажный канат.

- Хей, Сайман!- будто выстрел в упор прозвучал голос второго помощника неподалеку,- Иди-ка сюда, парень. Дай хоть глазком взглянуть на твой улов.

Стоявшие неподалеку матросы усмехнулись. Бросив неуверенный взгляд на, работающего вдалеке Грифа, я, еле волоча ноги, двинулся к окликнувшему меня моряку.

- Хороша-а,- протянул пират, разглядывая пленницу,- жаль, что ты ее первый нашел, а то бы…- он осклабился, демонстрируя кривые, местами выбитые, зубы.

- Но ее нашел я,- ответ вылетел незамедлительно, максимально холодно, в попытке сдержать дрожь в голосе и скрыть волнение.

- Да, да,- пират примирительно замахал руками,- добыча есть добыча,- но вдруг его лицо исказила злобная усмешка,- только вот кто ты такой, чтобы эту добычу делить?

За спиной раздался девичий вскрик, но отреагировать я не успел. Что-то тяжелое опустилось на мой затылок и мир заволокло темной пеленой. Единственное о чем я успел задуматься, проваливаясь во тьму, что умереть сейчас, для меня могло бы быть самым лучшим выходом.

Но мне не повезло, и я пришел в себя привязанным к мачте. Ноги, плотно охваченные канатом, не доставали до земли сантиметров десять. Туго связанные за кисти руки подняли вверх и зацепили за крюк. Голова была зафиксирована так, чтобы я мог смотреть только перед собой. Оружие забрали, а из одежды оставили лишь драные холщовые штаны. Возвышаясь над палубой, я видел жестокие лица, что оскалившись хищными ухмылками обратились ко мне. Среди них я заметил Грифа. Мужчина хмуро качал головой, а затем смачно плюнул на палубу и исчез в дверях камбуза.

Общее внимание привлек капитан, появившийся на мостике.

- Друзья. Сегодня один из вас решил нарушить незыблемое правило моря, решив поставить себя выше капитана. Какое наказание для паршивца?

- Смерть,- толпа единогласно громыхнула.

- Не будьте столь жестоки, ведь это лишь глупый щенок, по своей несмышлености решивший тявкать на волкодава,- Шенгот улыбнулся страшной улыбкой, от чего глаза его сузились, превратившись в узкие щелочки,- может быть, мы преподнесем ему урок, так сказать, на первый раз?

- Урок!- вырвалось их хриплых глоток.

- Ага! А еще говорят, что пиратам неведомо великодушие,- усмехнулся капитан. Подав знак, он поймал за волосы девушку, выпихнутую ему на помост,- Сайман, вот твой урок. Добычей может распоряжаться только капитан,- схватив эльфийку, поднял ее над собой и швырнул вперед,- Она ваша, друзья. Ваш капитан разделил добычу поровну. Достанется каждому.

Вскрикнув, девушка взмыла в воздух и упала бы на палубу, не поймай ее с десяток крепких рук, тут начавших срывать с нее одежду. Отчаянное сопротивление было тут же подавлено хлесткими ударами крепких ладоней по лицу. Эльфийка затихла и, казалось, лишилась чувств, но рухнуть ей не давали обступившие ее пираты.

Под спойлером содержится контент 18+ с элементами насилия. Нажимая на эту кнопку, помните, что вас предупредили.:

Спойлер:

Завершив пытку, боцман оставил девушку стоять на коленях, уперев ее лицом в мой пах, и отступил в сторону, ожидая новых приказов. Но Шенгот предпочел действовать самостоятельно. Ухватив девушку за плечо, он рывком поднял ее на ноги и не дал вновь упасть, крепко впившись сухой рукой в тело жертвы. Жадно, словно дикий зверь, вглядывался он в мое лицо, упиваясь муками. Ловил каждый вздох.

- Что ж, Сайман. На этом твой урок подходит к концу. Осталось лишь одно…

Он потянулся рукой к поясу и в этот момент мой взгляд пересекся со взглядом эльфийки. На миг в из него исчез туман, оставив лишь боль и унижение. Миг, тянувшийся для меня словно вечность в компании Кзарки, завершился тем, что ее губы зашевелились, и я услышал слово:

- Хервенглан...

Затем рука Шенгота плавно поднялась, сверкнув в лучах заката, лезвием ножа. Неспешно, будто время замедлило свой бег, сталь коснулась девичьей кожи и под ней проступила темная кровь. Движением художника капитан рассек горло пленницы. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, застыв в исступленной улыбке. Кровь из перерезанных сосудов брызнула мне на лицо. Горячие капли обжигали кожу чувством вины. Я же смотрел в глаза той, что обрек на ужасную участь. Я видел, как их покидает свет жизни, уступая место бессмысленному взгляду смерти. Сердце сжало тисками, и изнутри вырвался отчаянный крик бессилия и гнева. Со смертью девушки, силы покинули меня, и я стал постепенно погружаться во тьму. Последнее, что я помнил, была довольная ухмылка Шенгота, разросшаяся и затмившая для меня весь остальной мир.

Так умер Сайман. Так родился Хервенглан.

Юноша надолго замолчал, а мы с Хлори боялись нарушить повисшую тишину. В камине поскрипывали бревна. Танцующий на них вялый огонек наполнял гостиную причудливыми тенями, в которых мой опьяненный разум видел картины из прошлого моего гостя. По спине пробежала дрожь. Хервенглан сидел недвижимо в своем кресле, вонзив взгляд в одну точку.

Издалека донесся крик петуха. Парень вздрогнул, будто очнувшись от сна. На растерянном лице отчетливо виднелись следы нервного изнеможения. Карие глаза блестели влагой. Взглянув на меня он робко улыбнулся, и смахнул выступившие слезы с ресниц.

- Что, Курт, понравился тебе мой рассказ?

Я отрицательно покачал головой, а Хлори схватившись за голову, скрылся в своей комнате.

- Но это ведь не вся история?- глухо отметил я.

- Скоро рассвет.

- До восхода еще есть время.

- Какой ты нетерпеливый,- хмыкнул Хервенглан,- хорошо слушай.

автор Хервенглан Вс Сен 02, 2018 2:48 am

Прошел год. Юноша замкнулся в себе, максимально избегая общения с командой, и с головой окунулся в изучение алхимических формул и прочих наук. Так и не смирившись со своим бессилием и взяв вину за гибель эльфийки на себя, он взял себе в качестве имени последнее слово погибшей. Хервенглан. Это принесло еще больше проблем, и первые полгода Калеб постоянно придумывал наказания для своевольного раба. Юноша же стойко сносил все, что готовил ему хозяин. Впрочем, со временем, алхимик смирился и даже остался доволен упертостью юноши, ведь в остальном он был само послушание.

Однако покорность Хервена была обманчивой. В груди его горела жажда мести, а в голове зрел план.

В тот вечер “Алая стрела” стояла на рейде неподалеку от Лема, а Калеб отсутствовал в лаборатории с самого утра, отправившись на остров. Юноша остался следить за важным экспериментом, проводимым алхимиком в те дни. Чувствуя себя полноправным хозяином, Хервен разгуливал по каюте, заглядывая в булькающие реторты и колбочки, записывая данные в блокнот с желтоватыми листами. Кргрлай расхаживала у стены, звеня цепью стального ошейника. Убедившись, что Свисток крепко дрыхнет на циновке в углу, юноша подошел к пернатой пленнице.

- Сегодня?- гортанно поинтересовалась пленница.

Хервенглан, не проронив ни слова, лишь едва заметно кивнул и стал снимать магическую печать, покрывающую едва заметным маревом надежный замок, удерживающий цепь. Медленно, боясь допустить ошибку, юноша проговаривал слова, подслушанные у Калеба. Капля за каплей, буроватый раствор перетекал из потертой фляги на сложное магическое плетение, разъедая его так, что вскоре вокруг металла вился пучок полупрозрачных лохмотьев. Стоило ученику алхимика завершить рассеивающее заклинание, требующее не столько магического дара, сколько усидчивости и верного прочтения, марево рассеялось. Кргрлай хищно ухмыльнулась. Гарпия оказалась в одном шаге от свободы.

- Быыстрррее,- нетерпеливость пленницы отразилась на лице, глухо хлопнули крылья с изрядно выщипанными перьями. Впрочем сама она утверждала, что это не помешает ей добраться до хребта Дьявола, предварительно поквитавшись с алхимиком.

Юноша бросил неодобрительный взгляд на гарпию и вставил самодельный ключ в замочную щель. Скрежетнул металл, но замок не раскрылся. Отмычку парень делал сам, однажды скопировав с подлинника у Калеба. Юноша приложил чуть больше силы, но механизм остался недвижим. В сердце закрался страх, что вот сейчас, в этот самый момент хозяин входит в свою лабораторию и видит, что творит его раб. Холодный пот выступил на спине Хервенглана. Вцепившись в ключ, он, что есть силы, крутанул его в замке, рискуя сломать длинное плечо. Именно это и произошло, и в руках юноши остался кривой металлический штырь. Казалось бы, парень должен был погрузиться в уныние, но лицо юноши просияло. За миг до хруста сломанного ключа, он явственно услышал щелчок запорного механизма. Гарпия была свободна.

Стащив ненавистный ошейник, Кргрлай яростно бросила его на пол, отчего металл болезненно зазвенел. Свисток заворочался на своем лежаке и перевернулся на спину, огласив лаборатория раскатистым храпом, перешедшим в сопящее похрюкивание. Глаза гарпии налились ненавистью. Хервен попытался было ее остановить, боясь, что весь план полетит к бесовской матери, но был отброшен в сторону и грохнулся на пол, ударившись спиной о тяжелый стол. Пернатая узница рванула к своему многолетнему мучителю. Разбуженный грохотом, Свисток подскочил на циновке, широко раскрыв глаза как раз вовремя, чтобы увидеть когтистую руку, опускающуюся на его лицо. Хируто взвыл от боли и неожиданности. Пальцы гарпии вошли глубоко в глазницы, разрывая плоть. Попытки Свистка сбросить с себя Кргрлай не давали результатов. Накрыв его своим телом, она рвала живот и пах хируто птичьими лапами, разбрызгивая кровь по лаборатории. Истошные крики слуги алхимика, прерываемые ударами крыльев по морде, стали ослабевать, пока, наконец, совсем не затихли, а гарпия не впилась зубами в еще пульсирующую шею обидчика.

Потирая ушибленное место, Хервенглан поднялся с пола. Опасения, что на крики Свистка сбегутся моряки, отступало. Крики боли были слишком частым явлением для лаборатории Калеба, чтобы кто-то на корабле придавал им сколько-нибудь весомое значение. Бросив взгляд на растерзанное тело хируто, юноша сердито поинтересовался у гарпии:

- Ну что? Довольна? Едва все дело не завалила.

Глаза Кргрлай, затуманенные жаждой крови, устремились на парня. Рот испещренный кривыми зубами изогнулся в жестокой ухмылке. Капли мутной крови стекали по лицу пленницы. Вся ее поза говорила о том, что она готова броситься в атаку на следующую жертву. Однако в глубине глаз мелькнуло узнавание и ярость, с видимым нежеланием, отступила.

- Его кара ждать не могла,- твердо произнесла она,- хватит осторожничать, а то ты мне начинаешь напоминать маленькую трусливую мышку.

- В таком случае, я весьма полезная мышка. Ведь ты на свободе. Почти.

Кргрлай расхохоталась и приблизилась к Хервенглану вплотную. Он безразлично посмотрел ей в глаза. В сумраке лаборатории гарпию можно было бы даже назвать красивой, если бы не острые зубы, поднимающие почти человеческие губы. Да и свалявшиеся перья на большей части женского тела не придавали ему изящества. Прочитав все это в глазах парня, она нахмурилась.

- Не стоит так явно проявлять пренебрежение мной, мышонок. Лишь моя добрая воля оберегает тебя от его,- она повела крылом в сторону Свистка,- участи.

- Ты глупее чем я думал, если считаешь, что я боюсь этого,- холодно заметил Хервенглан,- гнев Калеба много страшнее твоего.

Кргрлай помрачнела и нависла над собеседником, накрыв его крыльями и прижав к груди. Когтистые пальцы рук впились в бока юноши, и тонкие струйки крови устремились вниз из небольших ранок. Зубы гарпии сомкнулись на плече, прокусив кожу.

Хервенглан слышал, как бьется ее сердце. Он знал, что она ненавидит его. Он знал, что будь ее воля, она бы взяла у него то, что ей было нужно. Но она ни за что не стала бы этого делать сейчас. Ведь это значило бы лишиться союзника в битве с Калебом. А его пернатая боялась как огня, уж в этом будьте уверены.

- Сгинь,- он оттолкнул Кргрлай от себя, кривясь от боли, оставленной когтями и зубами,- лучше бы…

Сверху донесся стук двери и чуть шаркающие шаги. Калеб. Волна озноба пробежала по спине юноши. Почему так рано? Неужели он так долго провозился с замком? Сколько, вообще, времени прошло?

Подхватив какую-то тряпку, парень бросил ее на растерзанного Свистка и потушил над ним свет. Кргрлай притаилась на своей циновке у стены, готовая к атаке. Шаги алхимика приближались.

- Херв, ты чего не встречаешь,- усталый голос сочился раздражением,- почему я должен сам тащить это все, при наличии раба?

Парень, с деланным испугом, подскочил к хозяину и забрал у него из рук мешок, стараясь закрыть собой мертвого Хируто.

- А Свисток что?- алхимик, шаркая ногами, продолжил спуск.

- Дрыхнет,- зло прошептал под нос юноша,- совсем разленился, вообще не помогал сегодня.

- Хах!- рассмеялся Калеб, наконец, достигнув последней ступеньки и обернувшись к собеседнику,- у тебя есть претензии, раб? Что за чудный вечер.

- Действительно - чудный,- подтвердил Хервенглан, видя как гарпия бросается в атаку, на незащищенную спину ненавистного врага.

Удар бросил алхимика на пол, однако смертельным не оказался. Да что там, под мантией лишь растеклась узкая полоска крови. Быстро придя в себя, он перекатился в сторону и наотмашь полоснул воздух кинжалом. Сталь резанула Кргрлай по пальцам, но остановить не смогла. Когти впились в живот мужчины, на манер того, как недавно терзали хируто. Но тут же соскользнули со звуком, будто металлом оцарапали стекло.

- Пернатая сука,- сквозь зубы процедил Калеб,- да я тебя на рагу пущу. Свисток!

Естественно на зов никто не отозвался, но маг и не думал сдаваться. На ладони расцвел огненный цветок, который Калеб тут же вдавил в грудь гарпии. С болезненным клекотом она отскочила назад, закрываясь крыльями. Воспользовавшись заминкой, алхимик поспешил встать на ноги. Придя в себя, Кргрлай напала снова, молотя руками, ногами, крыльями, ей все же удалось снять магический щит с противника и нанести пару чувствительных ран. Лицо алхимика превратилось в кровавую кашу, но глаза все так же горели ненавистью. На удары соперницы он яростно отвечал простыми заклинаниями, и лаборатория наполнилась запахом паленой плоти. Стало очевидно, что самой гарпии верх не одержать, как бы плохо Калеб не выглядел.

Хервен, наблюдая за сражением с холодным расчетом, поднял с пола деревянный брус. Дождавшись очередной атаки гарпии, юноша сделал лишь один шаг вперед. Удар пришелся на затылок алхимика. С глухим хрустом лопнула кость, а Калеб повалился на пол как тюфяк. Но юноша знал. Жизнь все еще теплится в этом теле.

- Чего ты ждал так долго?- обожженная гарпия ринулась к Хервену, но ей в грудь уперся брус, а хладнокровное покачивание головы юноши остудило ее пыл. Она тяжело опустилась на пол,- Поможешь мне?

- Я поступлю так, как и обещал,- следовало спешить, но пару минут у него все же еще было. Подойдя к столу, юноша взял склянку с лечебным зельем и бросил ее Кргрлай,- пей.

Взяв вторую, он вернулся к гарпии и стал поливать наиболее обожженные участки. Раны на глазах стали покрываться корками. Гарпия облегченно вздохнула

- Рано радуешься,- хмуро заметил Хервенглан,- они лишь временно помогут снять боль и воспаление. Тебе нужно спешить, магические всплески не могли остаться без внимания капитана. Идем.

Кргрлай безропотно последовала за юношей. Поднявшись по лестнице, он распахнул единственное окно. Оттуда на заговорщиков глядела безлунная ночь.

- Спасибо тебе, бесстрашный мышонок,- криво ухмыльнулась крылатая.

- Вали уже.

Кряхтя, гарпия взобралась на подоконник и расправила плечи. Протиснувшись в проем, она тяжело взмахнула крыльями и неуверенно поднялась в воздух. С трудом поддерживая высоту, бывшая пленница отправилась к берегу. Бросив последний взгляд, полный зависти, вслед удаляющейся сообщнице, Хервен спустился к Калебу. С палубы послышались хлопки ружей и топот десятка ног. Опустившись на пол у стола лицом вниз, юноша стал ждать.

В комнату забежало не менее дюжины пиратов во главе с самим Шенготом. Картина им представилась безрадостная. Алхимик с рабом лежат ничком на полу. Хируто слуги нигде не видно, а треклятая гарпия по всей видимости успешно добралась до берега, хоть в нее и стреляли из всех стволов. И неоднократно пути достигали цели. Капитан зло сплюнул на пол и опустился над алхимиком. Едва жив. Грязно выругался и резко повернул голову, услышав шорох. Юнец приходил в себя. Шенгот подошел к Хервену и рывком поднял того на ноги, облокотив на стол.

- Что, Бхег тебя дери, тут произошло?

- К-калеб… хозяин, вернулся злой и решил оторваться на гарпии… - юноша покачивался, словно вот вот готов потерять сознание,- ругался, бил ее магией и тут замок раскрылся. Эта бестия кинулась сначала на него, а потом саданула меня, когда я попытался помочь… потом темнота…- он потер виски и огляделся. Зацепившись взглядом за Калеба, изобразил на лице ужас и боль. Тут же бросился к алхимику, не позаботившись даже о том, что толкнул капитана,- Хозяин!

Склонившись над магом, Хервен старательно делал вид, что пытается привести Калеба в чувство, забыв о существовании пиратов в лаборатории. Метался по помещению. Вливал в рот содержимое бутылочек со снадобьями. Пока, наконец, Шенгот не схватил его за плечо.

- Угомонись. Быстро он в себя не придет. Но жить будет. Это ж Кровосос. Наведи здесь порядок, а его просто в кровать оттащи. Говорил же, дураку старому, что игры с гарпией до добра не доведут.

Шенгот покинул лабораторию, а за ним и пираты ушли восвояси, не желая оставаться в столь неуютном помещении больше чем нужно.

- Будет жить, говоришь? Ага. Будет. Только недолго,- Хервен устало привалился к стене.

автор Хервенглан Вс Сен 02, 2018 2:51 am

Юноша добросовестно ухаживал за алхимиком, но тому становилось только хуже. По ночам нередко он кричал так, чем вызывал беспокойство команды. И что самое главное, он так и не приходил в сознание. По крайней мере, навещавший его капитан так и не смог переговорить с ним, что немало удручало последнего. С каждым днем алхимику становилось все хуже. Кожа покрылась зловонными язвами, а сам Калеб больше напоминал скелет в кожаном мешке.

И вот в один вечер Хервенглан принес Шенготу бумагу, в которой неровным, дрожащим, но почерком Калеба (а его-то капитан знал так же хорошо, как и свой) была отписана вольная для юноши. Кроме того, алхимик лестно отозвался о способностях паренька и рекомендовал его оставить корабельным лекарем, пока орден не пришлет замену для Калеба. Собственную гибель алхимик связал с грязной слюной гарпии, попавшей в его кровь.

Удивленю капитана не было предела. С сомнением долго допрашивал он Хервенглана, но в итоге сдался. “Алая стрела” была в открытом море и остаться совсем без лекаря было отвратительно идеей. Кроме того. Последний месяц этот мальчишка и так оказывал услуги врача ввиду болезни Калеба. Нареканий не было. Шенгот согласился, но решил не спускать глаз с парня.

Текло время, память сглаживала воспоминания. Пиратская жизнь продолжилась. Налеты, абордажи, порты, шлюхи. Хервен, став корабельным лекарем, начал больше общаться с командой, постепенно втираясь в доверие. Капитан, не видя за юношей проступков, стал забывать о своем намерении неусыпно следить за столь удачливым пареньком. При заходе в порты, Хервен покидал палубу крайне редко и то в сопровождении носильщиков. Запасы медикаментов пополнялись весьма объемными заказами. А Орден все не спешил посылать замену Калебу. Так прошел еще один год. Удача сопутствовала "Стреле”. Добыча шла в руки, и каждый раз удавалось уйти от преследования патрульных кораблей.

В тот промозглый октябрьский вечер бригантина стояла на рейде неподалеку от Велии, поджидая незадачливых торговцев.

Хервенглан прогуливался по палубе. Ежась и кутаясь в теплую куртку, он бродил взад-вперед, то и дело поглядывая на силует луны, едва проглядывающий, через плотную вуаль облаков. Он знал, что время пришло. Перебросив ногу через борт, он проворно спустился по лестнице к воде. Стоя на последней ступеньке, сбросил куртку с рубахой, с сожалением стащил с себя поношенные сапоги и погрузился в холодную воду. Стараясь не сильно шуметь, молодой мужчина поплыл к берегу, легко рассекая волны широкими ладонями. Не успел он отплыть и сотни метров, когда, бросив взгляд в небо, увидел, что луна в зените. Руки заработали интенсивнее, мышцы вздулись и ныли, перекатываясь под мокрой кожей. Он стремился прочь, прочь от тех кого ненавидел и презирал. И тех, кому подписал смертный приговор.

Ночная тишина раскололась грохотом. Сначала один раскат, потом еще и еще. А затем в небо взметнулась алая вспышка и окрасила ночь в цвет справедливости. Цвет крови, смывающей кровь. "Стрела” была объята пламенем и, разломившись пополам, уходила под воду. Хервенглан знал, что выживших не будет. Толченая чешуя саламандр, смешанная с черной пылью на основе содержимого желез фоганов, создавала пречудеснейший газ, при контакте с кожей, вызывавший небольшой зуд. Но при попадании на пораженный участок воды - кожа вспыхивала огнем и токсины устремлялись в кровь, оглушая жертву и вызывая паралич внутренних органов.

Хервенглан хорошо выучил урок и сдал экзамен на отлично. А еще он знал, что на его лице застыло выражение людей, забравших его из родного дома. Но в тот момент его это заботило мало - он наслаждался творением своих рук… пока ему на голову не свалилась доска, взмывшая в небо после взрыва порохового склада.

Очнулся он вечером на заднем дворе, какой-то конюшни. Голова раскалывалась, а перед глазами мельтешили черные пятна. Кое-как он добрался до трактира, где залпом осушил кружку с дрянью, которой тут называли пиво. На вопрос о деньгах, Хервенглан лишь отмахнулся, приведя трактирщика в ярость. Но когда юноша сжал кулаки и, невесть откуда появившаяся на нем, рубаха лопнула в плечах, хозяин заведения притих и вернулся за стойку, ворча под нос проклятия.

За соседним столиком пятеро молодых людей коротали вечер за кружечкой пива. Судя по количеству кружек и заплетающимся языкам - сидели давно. Завидев чужака, они стали пинать друг друга локтями в бок, подзуживая на конфликт. Отказ оплачивать пиво послужил для них достаточной причиной для начала ссоры. Обступив мужчину, крестьяне наперебой стали выкрикивать оскорбления и предлагать ему выметаться отсюда. На что бывший пират ответил, что если им есть, что ему сказать, то он их выслушает здесь, чем вызвал непроизвольный стон трактирщика.

Хервенглан встал из-за столика. Возвышаясь над противниками на голову и шире в плечах каждого, едва ли не вдвое, обвел их лица взглядом. Головокружение прошло, и юноша был готов к драке.

Первым бросился на него рыжий парень в порванной рубахе, споткнулся о стол и кубарем пролетел мимо. Двое напали одновременно, но встретив на своем пути кулачищи Хервенглана, осели на землю. Перед ним оставалось двое, уже сомневающихся в целесообразности их претензий. И тут на спину пирату прыгнул рыжий, пытаясь нанести удар в затылок сцепленными руками. Легким движением, которое проделывал неоднократно, сбрасывая кули с провиантом на землю, Хервенглан перекинул парня через плечо и опустил на, стоявший перед ним, стол. Тяжело выдохнув рыжий затих. Распахнулись двери трактира и в помещение вбежали стражники, по-видимому оповещенные бдительным гражданином.

Не видя смысла сопротивляться местным властям, Хервенглан беспрекословно проследовал за стражами порядка. Кроме того, принять это решение ему подсказывало новое внутреннее чувство. Конвой шел по темным улочкам, освещенным тусклым светом фонарей. Идущие навстречу, прохожие останавливались, пропуская стражников, и пристально всматривались вслед массивной фигуре конвоируемого. Моросил мерзкий дождик.

После короткого допроса кто он и откуда, Хервенглана заперли в камере на нижнем уровне, освещаемом лишь одним чадящим факелом. Сообщив, что разбираться с ним будут утром, стражники удалились.

- А потом пришел ты,- юноша потянулся и зевнул,- вот и весь сказ. Ну что, подхожу я для твоей работы? Или пирату собираться на виселицу?

- Подходишь. Первое время жить будешь здесь. Хлори проводит. Хлори!

- Вот как? Отлично,- он поднялся из кресла и по-детски улыбнулся,- теперь и у меня будет дом… Могу я читать книги?

- Конечно…

Мне пора завершать, дорогой читатель. У дверей моего дома уже заждались гости, и мне непременно придется их пустить, чтобы дать шанс на жизнь человеку, чью историю вам довелось узнать. Да я нарушил слово, но я не буду корить себя за это в свой смертный час. Кажется, что сама Тьма, стоит за моим порогом. Что ж прощайте.

P.S. Если кому-то действительно доведется прочесть это до конца. Не сочтите за труд исполнить предсмертное пожелание автора. В Кальфеоне есть некий лорд Кирсли. Передайте ему весть, что его брат прощает его.

Курт закрыл журнал и положил его на стойку у стены. Обнажив меч, нажал на символ Эллиан на камине и стал ждать, облокотившись на стену. Из коридора выглянуло зеленое лицо Хлори, легкая тень испуга компенсировалась суровой решительностью.

- Беги,- тихо но твердо сказал мужчина,- незачем обоим пропадать. Беги через мастерские. Не медли.

Гоблин попятился. Он хотел остаться здесь. Но разве мог он ослушаться хозяина? Разве мог он бросить его?

- Ну же!- прикрикнул Курт и Хлори исчез.

По лестнице спустилась фигура в темном балахоне, с капюшоном наброшенном на лицо. Кровавым кантом струилась по нему алая вышивка. Вслед за гостем в комнату всунулась морда карка, любопытные глазки шарили в поисках пищи.

- Знакомься, Бурз, это Курт Марцелл,- мужчина обратился к животному,- хотите что-то сказать напоследок, Курт?- гость приподнял голову и под капюшоном блеснули глаза,- Орден вынес вам приговор, вам и всем вашим последователям… Ах да, они уже все мертвы, вы последний.

- Зачем вы делаете это?- холодно спросил агент Кальфеона,- зачем помогаете уничтожать наш мир?

- Власть? Чувство превосходства? Причастность к чему-то большему? Таким людям как вы, Курт, никогда не понять этого. Как и не понять, что с кончиной одного мира, неизбежно наступит рождение другого. Или многих. Жизнь - это движение. Движение через смерть к новой жизни. Сегодня вы умрете, но неизбежно будете вновь живы спустя некоторое время. Возможно не здесь. Возможно лучшем мире, который мы создадим для вас.

- Вы несете лишь разрушение. Больные фанатики,- сквозь зубы прорычал Курт,- вас непременно остановят. Там где не вышло у меня, преуспеют другие.

- Конечно, конечно,- капюшон согласно покачнулся, и мужчина стал подниматься по лестнице,- Приятного аппетита, Бурз. Прощайте, или до встречи, Курт.

Карк рванулся вперед накрывая мужчину своей тушей и не оставляя шанса на сопротивление.

История одной ночи

История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи

Re: История одной ночи